Собрание повестей и рассказов в одном томе. Борис Васильев

щедро лилась сегодня на эту пыльную развороченную землю.

      – Офицер, – чуть слышно сказал пограничник. – Документы захватить?

      – Захватите…

      Совсем рядом послышался стон, и он сразу примолк. Стон повторился: протяжный, мучительно болезненный. Плужников привстал, всматриваясь.

      – Куда?

      – Раненый.

      Он подался вперед, и тотчас же по глазам ослепительно ударила вспышка, и пуля резко щелкнула по каске. Плужников ничком упал на землю, в ужасе щупая глаза: ему показалось, что они вытекли, потому что он сразу перестал видеть.

      – А, гад!

      Оттолкнув Плужникова, пограничник скатился в воронку. Донеслись тяжелые, жутко глохнувшие в живом теле удары, нечеловеческий, сорвавшийся в хрип выкрик.

      – Не смейте! – крикнул Плужников, с трудом разлепив залитые слезами глаза.

      Перед затуманенным взглядом возникло потное дергающееся лицо.

      – Не сметь?.. Дружка моего кончили – не сметь?! В тебя пальнули – тоже не сметь? Сопля ты, лейтенант: они нас весь день мордуют, а мы – не сметь?..

      Он неуклюже перевалился к Плужникову. Помолчал, тяжело дыша.

      – Кончил я его. Не ранило?

      – В каску и – рикошет. До сих пор звенит.

      – Идти можешь?

      – Круги перед глазами.

      Близко раздался взрыв. Оба влипли в землю, по плечам застучал песок.

      – На крик бьет, что ли?

      Опять взревел снаряд, они еще раз приникли, а потом вскочили и побежали к костелу. Пограничник впереди. Плужников сквозь слезы с трудом угадывал его спину. Нестерпимо жгло глаза.

      Сержант уже вернулся. Вместе с Прижнюком они принесли четыре цинки с патронами и теперь набивали ленты. Ночью приказано было собрать оружие, наладить связь, перевести женщин и детей в глубокие подвалы.

      – Наши бабы в казармы 333-го полка перебежали, – сказал сержант.

      Плужников хотел сделать замечание насчет баб, но воздержался. Спросил только:

      – Нам конкретно что приказано?

      – Наше дело ясное: костел. Обещали людей прислать. После поверки.

      – Из города ничего не слышно? – спросил круглоголовый боец. – Будет помощь?

      – Ждут, – лаконично ответил сержант.

      По тому, как он это сказал, Плужников понял, что комиссар из 84-го полка никакой помощи не ждет. У него сразу ослабели колени, заныло в низу живота, и он сел, где стоял: на пол, рядом с сержантом.

      – Пожуй хлебца. – Сержант достал ломоть. – Хлебец мысли оттягивает, товарищ лейтенант.

      Есть Плужникову не хотелось, но он машинально взял хлеб, машинально начал жевать. Последний раз он ел в ресторане… Нет, перед самым началом он пил чай в каком-то складе вместе с хромоножкой. И склад, и тех двух женщин, и хромоножку, и бойцов – всех засыпало первым залпом. Где-то совсем рядом, совсем недалеко от костела. А ему повезло, он выскочил. Ему повезло…

      Вернулся Сальников, увешанный фляжками, как новогодняя елка. Сказал радостно:

      – Напился вволюшку! Налетайте, ребята.

      – Сперва