Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской. Александра Шахмагонова

драматургу и искусствоведу Степану Александровичу Гедеонову (1816–1878), выпускнику Петербургского университета, назначенному в 1835 году секретарём к президенту Императорской академии наук С.С. Уварову, а впоследствии известному как первый директор Императорского Эрмитажа, вступивший на эту должность в 1863 году, и особенно как директор Императорских театров с 1867 по 1875 год.

      Завершив порученную работу, написал отчёт государю, который и подал через министра двора. В отчёте указал, почему пьеса может быть допущена к постановке. В новом варианте было так:

      «1) Действие происходит не в Париже, а в Антверпене, не при Лудовике XI, а при Герцоге, которого имя не упоминается.

      2) Вместо собора Notre Dame de Pari декорация представляет Антверпенский магистрат, куда скрывается Эсмеральда.

      3) Вместо духовного лица сделано светское – синдик.

      4) Фебус, по роману развратный молодой человек, заменен нравственным и платонически влюбленным женихом.

      5) Возмущений на сцене никаких не представляется. В 4-м действии говорят о намерении цыган освободить Эсмеральду из магистрата, в котором она находится не по распоряжениям правительства, но вследствие похищения ее Квазимодо.

      6) Окончание пиэсы благополучное, Эсмеральда прощена, и порок в лице синдика Клода Фролло наказан.

      Вообще в пиэсе и в разговоре действующих лиц соблюдено должное приличие, сообразное с духом русского театра».

      Император познакомился с отчётом и написал резолюцию:

      «Ежели так, то препятствий нет, ибо не та пьеса, а только имя то же».

      Ну что ж, не мытьём, так катаньем… Пьесу стали готовить к постановке и главную роль цыганки Эсмеральды поручили Варваре Асенковой.

      Конечно, это было произведение, ничем уже не похожее на то, что создал Виктор Гюго. Возмущённый такими переделками, критик Аполлон Григорьев писал: «Но боже мой, боже мой! Что же такое сделали из дивной поэмы Гюго? Зачем изменили ничтожного Фебюса в героя добродетели? Зачем испортили сентиментальностью ветреную, беззаботную Эсмеральду, девственную Эсмеральду, маленькую Эсмеральду».

      Мотив любви никто не отменял

      И вот наступил день премьеры, на которой произошли события, описанные в самом начале повествования об актрисе.

      Премьера, на которой Варвара Асенкова, неотразимая в костюме цыганки, казалось, пела только государю и говорила на ходу подправленные фразы так, что, казалось, они обращены к нему.

      Она словно призывала: «Мы в страну серенад полетим, мой любезный!»

      Быть может, именно тогда и родилась сплетня, что Варенька Асенкова – любовница государя. Но главное было даже не в подозрениях зрителей, рождённых этой яркой сценой, – главное в том колоссальном триумфе актрисы, в том успехе, который ей никак не могли простить завистники.

      Уже на последующих спектаклях она услышала из зала наряду с восклицаниями восторга шипение и пошлости.

      Ну а что касается романа с государем, то придумать такое могло только воспалённое воображение людей, место