Тебе, Победа!. Кирилл Мошков

и даже нашел в себе силы вежливо улыбнуться:

      – Как, знаменитый журналист и писатель Йон Лорд? Я узнаю ваше лицо. Вы – автор «Жизни против тьмы». не так ли?

      – Что же у вас случилось? – подхватил Лорд монаха под локоть. Юноша почти падал от усталости; спрыгнув с Коня, Клю повела могучего зверя в ближайшие заросли. Туда же отвели Сакамото, усадили его на торопливо расстеленную попону, и монах, раскачиваясь от горя, сказал:

      – Монастыря больше нет. Я единственный остался в живых.

      Он закрыл глаза, пытаясь сдержать эмоции.

      – Учитель погиб первым… Они застрелили его прямо в храме… После его смерти я не имел права умереть, потому что я единственный, кроме него, посвящен на этой планете в сокровенные тайны учения Сингон…

      Самообладание, видимо, почти покинуло его. Он говорил, словно захлебываясь.

      – Вся уважаемая благородная община пала, они прикрывали меня, и я бежал в лес, со мной был Ёхара, он был ранен… я нес его на плечах… и последняя пуля убила его, вошла в его тело, которое защитило мою голову… – По щекам монаха потекли слезы, он стащил с бритой головы, покрытой едва заметной щетинкой, грязную войлочную шапку, закрыл ей лицо и замолчал, раскачиваясь из стороны в сторону.

      Йон и Реми смотрели на него, опустив руки и не зная, что делать. Клю сердито глянула на них, дернула плечиком и захлопотала: добыла из вьюков еду и питье, опустилась на колени возле Сакамото, принялась утешать его и кормить… Йон и Реми сели рядом и, пока юный монах ел, рассказали ему все – и про прилет Йона, и про злоключения, приведшие его на Акаи, и про то, что станция «Северо-Запад» не отвечает на радиовызовы. Тем временем Ёсио (он решительно воспретил Лорду и Маренам называть себя по фамилии) насытился, овладел собой и, стесняясь недавних столь бурных проявлений эмоций, рассказал о том, что случилось в монастыре.

      Вчерашнее утро не предвещало никакой беды. Как обычно, монахи поднялись перед рассветом, вкусили скромную трапезу, совершили службу в храме и приступили к своим ежедневным делам – к работе, как это ни странно звучит для знатоков традиционного буддизма. Но Сингон, буддизм галактической эры, учит, что самосовершенствование возможно и через действие в миру. Монахи разошлись по территории монастыря, и каждый занялся тем, что было для него определено как главное дело сегодняшнего дня. Ёсио вместе с настоятелем Сакамото Кодзё удалился в храм. Две недели назад настоятель провел для Ёсио последние, самые суровые испытания перед тем, как назвать его своим преемником и присвоить высший перед настоятельским ранг Сингон – звание отшельника, ямабуси. Теперь, в ожидании дня летнего солнцестояния, когда должно было совершиться присвоение ранга, Ёсио совершенствовал свою теоретическую подготовку. О, он давно овладел всеми тайнами, всеми совершенствами основ мистической практики Сингон. Он знал пятьсот сорок восемь магических фигур, складываемых пальцами – химмицу. Он знал девятьсот девяносто четыре мистические формулы акустического воздействия – гомицу, позволяющие