Тебе, Победа!. Кирилл Мошков

кивнул, заглянул в рубку:

      – Не спишь, сержант? Сиди… Я пойду на внешнюю броню, не сканируй меня, мне надо кой-чего проверить.

      Пока он говорил, остальные, не сводя с него стволов, на цыпочках прошли мимо входа в рубку. Сардар снова засунул руки в карманы.

      – Во сколько подходит караван?

      – Через десять часов ровно, о великий, – отозвался дежурный из рубки.

      Сардар кивнул и молча пошел по коридору прямо на оружие. Его пропустили. Открылся шлюз. Все выбрались на холодный ветер, под облачное ночное небо. Сардар привычным движением открыл подъемник и первым вошел в него, дождался, пока все влезут в кабинку, и направил ее вниз.

      Через несколько секунд все четверо ступили на плоские, в широких трещинах базальтовые плиты.

      – Куда идти, Ёсио? – спросил Сардар.

      – Пока прямо, – отозвался монах. – Подождите.

      Он извлек из неприметной трещины свою белую шерстяную одежду – лохмотья дхоти он использовал, чтобы заткнуть воздухозаборник – и войлочные сапоги. Оделся и сказал:

      – Глайдер там, в скалах. Идти минут десять. Внимательнее – под ноги, здесь очень коварные трещины.

      И, вдыхая запах ночи, маленькая группка людей зашагала к скалам.

      – О каком караване шла речь? – спросил Йон. В салоне глайдера свет был выключен, и жуткого лица Сардара не было видно. Так с ним было легче разговаривать.

      – Я все расскажу, когда мы взлетим, – отозвался Сардар. – Хотя мой выход и не сканировался, меня могут хватиться. В любом случае до прихода этого самого каравана нам нужно оказаться где-нибудь очень далеко отсюда.

      – Почему?

      – Я объясню, когда мы взлетим. Реми, поднимите машину и идите на высоте метров десяти, чтобы скалы закрыли нас от кораблей.

      – Взлетать, Йон? – спросил Реми.

      – Если он сам сдался нам и вывел нас с корабля, значит, ему нет резона подкладывать нам подлянку сейчас, – сказал Йон из темноты и зашипел: начал действовать ревиталан, заживляющая мазь из бортовой аптечки, которой Клю щедро смазала разбитую скулу журналиста. – И вообще я, кажется, начинаю понимать, в чем дело. Впрочем, он, наверное, сам нам сейчас расскажет. Взлетай, Реми.

      Звезды над прозрачным колпаком глайдера качнулись и поплыли назад, Справа над горизонтом из-за скал показалось белое двойное пятно Центра Галактики. Реми внимательно смотрел на левый дисплей, чтобы не напороться на скалу: глайдер скользил над самой поверхностью плато.

      – Я полагаю, лететь надо на «Юго-Восток». – раздался сзади голос Сардара. – Станция там уцелела, и с нее можно выйти на связь, а это все, что сейчас нужно.

      – Как – станция уцелела? – спросил Йон. – Они же ее сожгли.

      – Спроси у Клю, – усмехнулся Сардар.

      Клю посопела, но сказала:

      – Да. Дядя Иван, Мила и их дети живут в пещерах. Там огромные пещеры. Там у них глайдер, лаборатории, терминал – все. В здании станции у них была мастерская. Ее, видно, и сожгли.

      – Сколько туда лететь? – спросил Сардар.

      – Часов пятнадцать, – ответил Реми, – отсюда – даже больше, тем более – до восхода еще час