На темной стороне Луны. Георгий Вайнер

шкаф. Чтобы не задохнуться в духоте, тяжелом запахе пота и бараньего сала, Тура не закрывал за собой дверь. Но тогда в кабине не включался свет, и Халматову приходилось набирать номер на ощупь. Сбился два раза, прикрыл дверь, вспыхнул свет – задохнулся, быстро прокрутил диск, распахнул дверь – вздохнул глубоко, будто вынырнул, погрузился во мрак и услышал среди потрескивания и шорохов в телефонной линии знакомый голос:

      – Дежурный по областному управлению внутренних дел…

      – Это Халматов. Паку уж я не стал звонить. Что у вас там?

      – У нас все спокойно, – объявил дежурный. – Генерал уехал в обком. Хотите, соединю вас с полковником Назраткуловым?

      Назраткулов был заместителем начальника управления по кадрам. С того дня, как он патетически крикнул Type: «Не уважаешь меня, уважай мое кресло!» – Халматов старательно избегал всяких контактов с ним.

      – Не надо. Передай Паку, что я звонил.

      – Хоп.

      Когда Тура вывалился в белое раскаленное пекло улицы, хозяин ковра смотрел на него выжидательно – принял проход Халматова в почтовое отделение за маневр. Но его снова ждало разочарование: почтительно кивая старшим, Тура прошел под платаны.

      – О, Тура Халматович! – За столиком сидела компания – несколько шоферов мубекской межрайонной базы, доставлявшие грузы в Урчашму. – К нам, к нам! Сейчас плов будет!..

      – Спасибо, друзья, мне надо старшим поклониться. – Он уже увидел Тулкуна Азимова, правда, без синей чалмы. Бывший милиционер неспешно разговаривал с другими стариками. Тура направился к ним. – Ассалом-алейкум…

      – Ваалейкум-ассалом!

      Ему налили чай. Сделав привычный с детства жест руками к лицу, как бы умывая его всем окружающим миром – «омин», – Тура принял пиалу. Старики следили за ним.

      – Как здоровье? Как семья? Настроение?

      – Здоровы ли домашние?

      Тулкун заметно постарел с тех пор, как они виделись в последний раз. Азимов ушел на пенсию поздно – лет сорок выслуги накопил. Никто не представлял себе управление без старшины Азимова у входа. Дежурил он через три дня на четвертый – мог поэтому работать в Мубеке, а жить у себя в доме в Урчашме. Точнее, чуть дальше – в ближнем кишлаке по дороге на Дарвазу.

      – Как здоровье дочери? Как внуки?

      – Все хорошо, слава Богу. Как Надежда Андреевна? – Тулкун называл русскую жену Туры подчеркнуто почтительно, чтобы не показалось, будто он его брак не одобряет. – Как сын?

      – Спасибо, все хорошо.

      Разговоры разговариваем, чай пьем, внимательно смотрят старики, прислушиваются, сами спрашивают. Ну как тут к Тулкуну с вопросами нужными подлезешь?

      Теперь, когда Уммат признался в краже у Маджидова, можно считать, что наркотик попал в квартиру Анарбая с юга, через хребет, вместе с Умматом. Скорее всего тянется тайная тропа опия оттуда. Надо только убедиться, что этот случай со шприцем – единственный на этой заокраинной спокойной земле. Старики в чайхане обсуждают все новости, они знают все. И следовательно, Тулкун тоже. Вперед остальных. Он хоть и старый, но он сорок лет милиционером был. Это не проходит бесследно.

      Азимов