Испытание в Доме Тысячи Дверей. История В. Эпизод 1.2. Ари Ясан

то являл В. глубоко страдающего человека: уголок рта скорбно опущен, бровь надломлена, глубокая морщина пролегла от крыла носа, левый глаз полон неземной скорби, того и гляди из него польются слезы; а то перед В. представал всем довольный весельчак: рот изогнут в улыбке, правый глаз искрится под высоко взлетевшей бровью. Казалось, кто-то слепил лицо Джаджа из глины, а потом оживил; причем этому мастеру почему-то доставило удовольствие всё, что находилось слева, оттянуть вниз, тогда как всё, что находилось справа, он удосужился вздернуть кверху.

      Приглядевшись внимательнее, В. заметил, что странная раздвоенность распространялась даже на волосы Джаджа. Если на правой части его лопоухой головы вихры топорщились вверх, то на левой они, печально поникнув, жались к черепу. К тому же справа волосы были заметно светлее. Костюм Джаджа поддерживал ту же тенденцию: справа он выглядел новеньким и только что отутюженным, а слева – помятым и заметно поношенным (тут было даже несколько неумело залатанных прорех).

      Может быть, Джадж и заметил удивление В., но не подал виду. Невозмутимо он продолжал:

      – Не, я видал всяко, конечно, катарофИль ее кантАту! Один купОн любил зависать среди морских звезд и спрутов. Прикинь, заходишь такой, а кругом одни щупальца. А этот кукельвАн еще норовит на тя весь этот коронаросклерОз натравить. Пока отмахаешься от этих присосок, руки отклЮквятся, а потом у тя такое ощущение, словно кто-то тебе по всему телу банок накнЯзил. Или вот Дрихфрих – обожает всех заглянувших на огонек кендЫрить в глубокую яму. КервЕлишь такой се спокойна по зеленой травке пока невзначай не проваливаешься в пропасть. И летишь полчаса в никуда, пока этот корреАльный кореОпсис не удосужится подойти и выудить тя оттуда.

      А к девчонкам лучше ваще не соваться: меня, например, тошнит от всего этого розово-малинового копчЕного консонАнса. Уж лучше я буду рыбой вонять, чем взбитыми сливками. Хотя попадаются разные комнаты, это само собой. У Лейки-то все крахмАлом. И у меня, можешь не сомневаться, все культурно. Хотя и бывает по настроению всякое… – здесь Джадж возвел глаза к небу, как бы признавая, что и он тоже всего лишь простой смертный со своими недостатками.

      – Но вот я об чем говорю: такой куафЮр иногда накрутят, что аж глаза на лоб лезут, но нигде, кУцый кюхмер, никогда я не видал такого убожества, – Джадж поднес фантик к самому носу В. – Это чё? Последний писк? Как говорится, кЮммель кЮрасо? А?

      В. не знал, что отвечать на подобного рода упрек, и потому только пожал плечами, а Джадж засыпал В. вопросами:

      – Что за загаженный угол, я тя спрашиваю, клубневОй кожеЕд? Это чё? Воспоминания детства? Может, ты там в войнушку играл? Или целовался в первый раз, а?

      Наконец В. понял, о чем идет речь. Он откашлялся, так как в горле саднило, и хрипло произнес:

      – Я там жил.

      – А-а-а, понятно, – протянул Джадж, – И чё, те там сильно нравилось что ли? – недоумевал он.

      – Не сказал бы, – хмыкнул В.

      – Наверно, по привычке кидануло, – покачал головой Джадж. – Ничё, не страшно,