Где-то гремит война. Виктор Астафьев

все осмеешь, все сомнению предашь. А это истинная правда!

      – Ну, если правда, тогда почему тебе змея в рот не заползает? Ты ведь тоже не куришь?

      – Хэ, сказал! Я его, рот-то, трижды закрещу, прежде чем уснуть, а через крест не только змея, даже сам черт не перелезет.

      Дядя Роман плюнул, со злом пнул головни. Упав в воду, они зашипели и поплыли, чадя последним дымком.

      – Спать пора, – проговорил дядя Роман. – Этого остолопа не переслушаешь и не переспоришь.

      Илька, у которого мураши по спине от страха ползали во время рассказа Исусика, помялся и ушел в барак, так и не поняв, правду рассказал Исусик или нет.

      В бараке было душно, и братаны, а за ними и Исусик, с постели отправились спать на берег.

      Когда все затихло, Илька шепотом спросил у дяди Романа:

      – Дядя Роман, а ну как залезет Исусику змея в рот, что делать будем? Из одного котла едим. Может, крест-то не всегда действует?..

      – Да-а, это верно, – рассудил вслух дядя Роман, и мальчишке показалось, что Дерикруп заколыхался от смеха. – А мы вот сейчас проверим, паренек, надеется на крестное знамение Исусик или нет. Посмотрим…

      Приговаривая так, дядя Роман осторожно спустил с нар босые ноги, нащупал на стене легость, которую забрасывают с плота на берег во время учалки, и пошел из барака. Илька двинулся за ним, поднялся и Дерикруп, любитель занимательных сцен и острых ощущений. Сковородник уже пускал носом свист с переливами.

      Осторожно приблизившись к кусту, за которым спал Исусик, дядя Роман отошел, размотал легость и кинул ее через Исусика на поляну. Потом медленно потянул и стал сматывать бечевку легости на руку.

      Илька уже понял, какую проделку хочет учинить дядя Роман, и зажимал рот ладонями. Бечевка шуршала в траве, ползла по одеялу Исусика, потом скользнула по его лицу, холодная, гладкая. Послышался вопль, Исусик выскочил из-за куста и начал истово креститься.

      Дядя Роман, Илька и Дерикруп, давясь смехом, вернулись в барак.

      – И когда вы угомонитесь? – поднял голову Трифон Летяга. – Ты-то, дядя Роман, старый человек, а вроде дитя!

      Через несколько минут появился Исусик с одеялом. Дядя Роман, позевывая, скучным голосом вяло полюбопытствовал:

      – Чего вернулся?

      – Да чтой-то прохладно стало, – отозвался Исусик и тут же притих.

      – Змеи небось испугался?

      – Чего мне змея? Мне стоит перекреститься…

      Илька прыснул первый, за ним покатились Дерикруп и дядя Роман. Дерикруп даже кулаками по нарам колотил. Он всегда так самозабвенно смеялся.

      Исусик слушал, слушал, видимо, догадался, в чем дело, выругался и с головой завернулся в одеяло.

      Трифон, подавив смех, двинул Дерикрупа в бок и приказал:

      – Да спите вы!

Уха

      Шелковые нитки нашлись. В сундучке Дерикрупа отыскалось фасонистое шелковое кашне с красными полосками. От него отрезали две кисточки. Илька распорол угол подушки и вынул несколько рыженьких