Собака Баскервилей. Долина Страха. Артур Конан Дойл

мой. Я обращаюсь к вам за помощью, когда надо приступать к действию. Но какое великолепное дело! Во многих отношениях просто из ряда вон выходящее. Когда будете проходить мимо Бредли, заверните к нему и попросите прислать мне фунт самого крепкого табака. Благодарю заранее. Постарайтесь не возвращаться до вечера. А тогда я с радостью обменяюсь с вами впечатлениями по поводу чрезвычайно интересной задачи, которую нам задали сегодня утром.

      Уединение и покой были необходимы моему другу в часы напряженной умственной работы, когда он взвешивал все мельчайшие подробности дела, строил одну за другой несколько гипотез, сравнивал их между собой и решал, какие сведения существенны и какими можно пренебречь. Поэтому я провел весь день в клубе и вернулся на Бейкер-стрит только к вечеру, около девяти часов.

      Я отворил дверь в гостиную и перепугался – уж не пожар ли у нас? – ибо в комнате стоял такой дым, что сквозь него еле брезжил огонь лампы. Но мои опасения были напрасны: мне ударило в нос едким запахом крепчайшего дешевого табака, отчего у меня немедленно запершило в горле. Сквозь дымовую завесу я еле разглядел Холмса, удобно устроившегося в кресле. Он был в халате и держал в зубах свою темную глиняную трубку. Вокруг него лежали какие-то бумажные рулоны.

      – Простудились, Уотсон? – спросил он.

      – Нет, просто дух захватило от этих ядовитых фимиамов.

      – Да, вы, кажется, правы: здесь немного накурено.

      – Какое там «немного»! Дышать нечем!!!

      – Тогда отворите окно. Я вижу, вы просидели весь день в клубе?

      – Холмс, дорогой мой!

      – Правильно?

      – Разумеется, правильно, но как вы…

      Он засмеялся, глядя на мою растерянную физиономию.

      – Ваше простодушие, Уотсон, поистине восхитительно! Если б вы знали, как мне приятно проверять на вас свои скромные силы! Джентльмен уходит из дому в мерзкую, дождливую погоду. Вечером он возвращается чистенький, без единого пятнышка. Цилиндр и ботинки на нем сверкают по-прежнему. Следовательно, он где-то сидел сиднем весь день. Близких друзей у него нет. Где же он был? Разве это не очевидно?

      – Да, совершенно очевидно.

      – Мир полон таких очевидностей, но их никто не замечает. Как вы думаете, где был я?

      – Тоже весь день просидели сиднем?

      – Вот и нет, я успел побывать в Девоншире.

      – Мысленно?

      – Совершенно верно. Мое тело оставалось здесь, в кресле, и, как это ни грустно, успело выпить за день два больших кофейника и выкурить невероятное количество табака. Как только вы ушли, я послал к Стэнфорду за картой дартмурских болот, и мой дух блуждал по ним весь день. Льщу себя надеждой, что теперь я освоился с этими местами как следует.

      – Карта крупного масштаба?

      – Да, очень крупного. – Он развернул один сектор этой карты и положил его на колени. – Вот тот самый участок, который нас интересует. В середине стоит Баскервиль-Холл.

      – Окруженный лесом?

      – Совершенно верно. Тисовая аллея здесь не обозначена, но я полагаю, что она идет справа, параллельно болотам. Вот эта маленькая группа строений