Обида. Эллаида Светлова

до истины, иначе придëтся оценивать свою последнюю, далекую от образчика выходку – вряд ли она пришлась ему по вкусу. Злорадная ухмылка тронула стянутые сухостью губы, когда перед глазами предстала непередаваемая гамма чувств на его мерзко-привлекательной роже и корча уязвленного самолюбия в почти черных от возбуждения глазах. Так ему и надо, впредь не будет обижать слабых женщин.

      Все-таки повесить всех собак на широкие мужские плечи оказалось не так просто, как хотелось. Что-то таилось за его сумасбродным поступком, и это что-то не давало покоя, заставляло думать, снова и снова мысленно возвращаться в прошлое.

      Как мы замечательно общались почти год. Всë было так просто и понятно. Он женат, я замужем, но нас сближает творчество, мы одинаково видим мир, увлекаемся одними и теми же вещами… Зачем было рушить идиллию сексом, вносить сумятицу в отношения, ставить под удар налаженную жизнь? С чего меня потянуло на тонкий лед? Зачем я вообще поддалась мимолетному желанию переспать с ним? – На слове «мимолетное» лоб, словно жил собственной жизнью, сам собой удивленно наморщился, брови соединились…

      …Утро неуклонно движется к полудню. Солнечный свет мягко сочится сквозь светлую ткань навеса. Невдалеке волны, ломая гребни, лениво наползают на плотный песок и также лениво откатываются назад: на мокром кварце остаются кусочки пены – не успеют одни, шипя, растаять, море неустанно подбрасывает другие.

      Пляж безлюден – частная территория. Она лежит на шезлонге боком, голова покоится на согнутой в локте левой руке. Солидный том собраний сочинений Ф.М. Достоевского в коричневом истертом кожанам переплëте продавил зыбкую почву у левой ножки топчана. Взгляд скользит по слегка пожелтевшим листам знакомого теста на чужом языке. Смысл слов ясен, они даже соединяются в членораздельные предложения, которые тут же забываются, будто кто-то в еë голове стирает их ластиком от точки до точки, поэтому уловить общую картину забытой истории «Маленького героя» никак не удаëтся, – слишком далеко витают мысли. Тонкие пальцы переворачивают страницу за страницей, а она упорно старается противостоять магнетизму Хасана и вместе с тем, пытается понять причину своего учащенного сердцебиения, трепета души, онемения кончиков пальцев ног. Сегодня впервые за все время их знакомства его близость необъяснимо волнует еë. Даже пришлось отвернуться и с усилием восстановить в памяти некогда понравившийся рассказ, лишь бы не искушать себя видом его обнажëнного, хорошо сложенного, мускулистого, точно у античного атлета, торса, его упругими округлыми ягодицами, плотно обтянутыми купальными плавками, его длинными крепкими ногами… Со вчерашнего вечера она старается не смотреть ему в лицо, – боится утонуть в глубине больших, умных, выразительных карих глаз. А сегодня и того хуже.

      «Только не поворачивайся, – подобно мантре, мелькает мольба, – иначе всë пропало, иначе в один миг рухнут все километровые барьеры, что ты так тщательно возводила со вчерашнего вчера и камня на камне от них не останется. Только