Обида. Эллаида Светлова

отчаянно трещали, но оставались невредимы, лишь сильнее впивались в запястья, острой болью напоминали о принятых условиях игры. Приходилось подчиняться правилам. В то же время сдержанность приносила свои плоды. Наслаждение, приправленное добровольной пыткой (по большому счета порвать веревки не составляло особого труда), и невероятная мужская мощь в кандалах делали ощущения поистине сравнимыми разве что с полетом далеко за пределами гравитационных полей известных планет, о котором в душе мечтает каждый мальчишка.

      Хасан чувствовал, они оба уже достигли подножья заветной возвышенности, когда Кэт на полном скаку спешилась.

      – Нет, – прохрипел он в попытке удержать всадницу, – только не сейчас! – Скрученная трава застонала с новой силой, однако в очередной раз выдержала натиск.

      – Именно сейчас! – холодный тон, подобно струе студеной воды из брандспойта, обжëг разгоряченное любовным экстазом тело, шлепнул оземь.

      – Почему? – удивительная палитра оттенков, от гневно-требовательного до умоляюще-вопрошающего, просквозила в коротком слове и пылающем взгляде. Сейчас он, наверное, походит на ребенка, у которого отняли и на глазах сломали любимую игрушку. «Глупо. Надо взять себя в руки, – мысленно приказал себе Хасан, – не стоит уподобляться прыщавому юнцу с неудовлетворенной похотью, при этом сердиться на слабую, обиженную женщину».

      Меж тем слабости в Кэт не чувствовалось. Еë глаза блестели злобой, воздух со свистом вырывался из груди:

      – Чтобы помнил, как бросать меня со скалы.

      – Это нечестно, мы падали вместе, – надежда не хотела покидать его.

      – Теперь мы вместе не кончили. По-моему, всë честно. Хотя, нет, ты прав, – Кэт помотала головой, – нечестно. Ты успел дважды получить удовольствие, а я только отчаянье и страх, – еë презрительный взгляд скользнул по промежности, где, вопреки всему, еë ждали, по запястьям, из которых начинала сочиться кровь, по красным полоскам на щиколотках… – но, полагаю, теперь мы квиты.

      Хасан пристально смотрел на Катю и не верил своим глазам. Любовный пыл растаял, как утренний туман при свете ясного дня, точно и не было минуту назад в унисон стучащих сердец, сонастроенных прерывистых дыханий, ласковых рук, настойчивых губ. «Как же так?! Меня продолжает трясти, естество требует финального аккорда, Кэт же стоит передо мной ледяным изваянием, спокойно говорит какие-то слова. Вот это самоконтроль! – помимо своей воли восхитился Хасан, – она сильнее, чем я думал».

      – Пока, – Катерина одарила его самой обаятельной из своих улыбок, – увидимся в домике, если ты вообще захочешь меня видеть. Переговорное устройство с хозяйкой я, на всякий случай, положу на обеденный стол, твои вещи поставлю под ним. – Поправив майку, она подошла к нему, небрежно чмокнула в щеку. – Мне было хорошо с тобой. Знай это, – за тоном, полным очарования, пряталась властная стерва.

      Хасан не нашелся с ответом. В голове крутились бранные слова, самым приличным из которых было – сука. «Не злись, –