Красные камни Белого. Вадим Панов

жив.

      И заставляет себя встать с колена. Это больно, очень больно, потому что в ноги впиваются огненные спицы. Беспощадные спицы пронзают не только ноги – все тело и втыкаются в позвоночник, заставляя кричать и ругаться. Безумная радость мгновенно сменяется лютой злобой. Он едва не теряет сознание, но продолжает стоять. И продолжает ругаться. Черпает силу в ненависти, в страшных, омерзительных богохульствах, в грязи, во всем, что стыдливо прячут в потаенных уголках души, и… и побеждает.

      Он жив.

      Он больше не на коленях.

      Он погасил огненные спицы.

      Он победил боль. И злобная ругань превращается в смех.

      Он смеется. Громко. Взахлеб. Шатаясь, стоит он в зловонной луже собственной рвоты и смеется, потому что счастлив.

      Ему хорошо.

СВЕЧКА

      – А-а!

      Громкий, полный вожделения стон не способен передать ее ощущения, лишь обозначает грандиозность вершины упоительного наслаждения, на которую она только что поднялась. Громкий стон показывает, насколько ей хорошо. Но показывает плохо, неотчетливо, потому что блаженство нельзя описать ни стоном, ни словами. Оно читается в движениях, в приоткрытых губах и капельках пота. Но читается плохо, потому что основное – внутри. Потому что ожидаемый всплеск превратился в ошеломляющий ураган. Потому что ее накрыло волной невероятного удовольствия, и все остальное стало неважно.

      – А-а!!

      Ей кажется, что она летит. Парит, потеряв опору и вес. Все вокруг смазано, все вокруг серое, но только потому, что наслаждение делает мир тусклым. Потому что она с головой окунулась в омут, наполненный туманящим эликсиром чистой страсти. Она захлебывается в нем, задыхается, но муки лишь обостряют ощущения, делают их жестче, поднимают выше самой высокой вершины.

      – А-а!!!

      Она не хочет возвращаться в наполненный размытой серостью мир. Ей плевать на происходящее вокруг. Она не хочет покидать вершину. Она на самом краю, и она в восторге.

      – А-а…

      – Она ранена?

      – Ее трясет!

      – Истерика?

      – Нет… совсем нет.

      – Чем она занималась в Пустоте?

      – Или с Пустотой?

      – А-а…

      – Отличный Знак… Лучший из всех, что я видел.

      – А-а…

      Грубые руки срывают ее с вершины блаженства, тянут вниз, в обычный, зараженный серой повседневностью мир. Из чарующей сказки – в судорожную Пустоту реальности.

      – Нет!

      – Открой глаза!

      «Добровольно? Да ни за что!»

      – Тащи ее к реке!

      Она напрягает последние силы, пытается отбиться, отмахнуться от безжалостных рук, пытается зацепиться за сладкую вершину, но… Но в следующий миг ее накрывает холодная волна. Мокрая и очень холодная волна.

      «Что случилось? Вода…»

      Она открывает глаза и видит воду. Она вдыхает, и чувствует воду.

      «Я тону!»

      Нет больше упоительного блаженства. Нет больше счастья. Нет.

      Нет…

      И она начинает рыдать.

ТЫКВА

      Там