Книжные дети. Все, что мы не хотели знать о сексе. Елена Колина

ангиной и скарлатиной, – поэтому пошел не в первый, а сразу во второй класс, в новый класс – ой!

      Учительница сказала ему ласково: «Ты такой маленький, как Крошечка-Хаврошечка». Илюша был такой же, как в младенчестве, невероятно хорошенький, черненький, кудрявый, в ресницах и в очках, немного слишком жирненький и меньше всех ростом – идеальная мишень для дразнилок, щипков, толчков, подножек, прятания портфеля на другом этаже и засовывания с головой под парту. Но Крошечка-Хаврошечка показалось слишком ласково, и к первой же перемене ему дали противное прозвище – Хавроха.

      – Крапивка! – кричали ему и больно скручивали руку.

      – Пендель! – И он оглядывался, не понимая, кто дал ему оскорбительного пинка.

      В первый же день Илюша понял – его будут дразнить все оставшиеся девять лет. Дразнить и, возможно, даже бить – а как же его не бить, если он жиртрест – раз, жиденок или армяшка – два, очкарик – три. И после уроков, наконец-то обнаружив свой вымазанный грязью портфельчик в кустах, Илюша обратился к своим одноклассникам с заявлением:

      – Вы можете меня бить…

      В ответ последовали довольные кивки.

      – Вы можете меня бить, но что вам за это будет?

      В ответ лица выразили: что бы им за это ни было, они этого не боятся.

      – А если вы не будете меня бить, то вам за это будет…

      Илюша подробно рассказал своим одноклассникам, что они получат, если не будут его бить, и привел интересный пример.

      Лица выразили полное согласие и признание Илюши приемлемым членом коллектива.

      – И дразнить не будете, – уточнил Илюша, – и давать пенделя, и делать крапивку, и прятать портфель.

      Что же мог Илюша предложить мальчикам, которые не умели слушать учительницу на уроке и так и не научились быстро читать и писать? В том-то и дело, что они не умели, а он умел.

      За год Илюша пересказал своим боевитым одноклассникам: «Волшебник Изумрудного города», «Урфин Джюс и его деревянные солдаты», «Незнайка и его друзья», «Витя Малеев в школе и дома», к концу четвертой четверти перешел к «Детям капитана Гранта». Самому Илюше это тоже было полезно – он добавлял к прочитанному свои истории и развивал речь.

      Илюша как начал в три года читать Галочкин журнал «Сборник экспресс-информации по пошиву корсетных изделий во Франции», так с тех пор и читал. Читал перед сном, читал, едва проснувшись, читал за едой, у него была даже специальная подставка, чтобы ставить перед тарелкой книгу. У Илюши было много-много книг, не своих, а временно своих. Соседка Марья Петровна работала уборщицей в библиотеке Маяковского, через двор от школы на Графском, – она приносила Илюше самые дефицитные детские книги. Книжку разрешалось читать один-два дня, не больше, – Илюша торопился, читал через строчку, а потом просто научился читать быстро, и любую детскую книжку, на которую у обычного читающего ребенка уходила неделя, прочитывал за пару часов.

      Илюшу больше никогда не обижали. Одноклассники гордились им как ученым пуделем, и «Хавроха» звучало необидно,