Путешествие к центру Москвы. Михаил Липскеров

тут же слесарный джентльмен с газетой «Твой день» в душе.

      – Правильно говоришь, мать. Одно знают – жариться с утра до ночи да ханку жрать. Тут вся газета про их. Извращенными способами. А все телевизор! Чубайс е…аный!..

      – Довели дерьмократы страну, – остановился и подключился к дискуссии проходящий мимо совслуж с портфелем, чем-то смахивающим на Жванецкого. В смысле – не совслуж смахивал на Жванецкого, а его портфель – на портфель Жванецкого. – А вы, девушка, не отворачивайтесь, а слушайте, что старшие говорят…

      – Ну, положим, – высунулась из амбразуры ларька овощная продавщица, – иной старший тебе такого наговорит. Вот одна старшая мне насоветовала. Так до сих пор забеременеть не могу. Ни Вовка, ни Сергей Петрович, ни мотострелковый батальон гвардейской Таманской дивизии…

      – Повезло тебе, женщина, – запечалилась замшелая.

      – Это как?! – оторопела продавщица.

      – Да так вот. Ты от стольких мужиков никак, а я от своего Рустама Ибрагимовича шестнадцать раз залетала..

      – Это какого Рустама Ибрагимовича? – заинтересовался совслуж.

      – Мехтиева, – сообщил слесарный джентльмен. – Орел. Молнии на брюках летят, как перелетные птицы.

      – А-а-а-а, – протянул совслуж, – Рустам Ибрагимович… Тогда понятно…

      Я ничего не понимал. Если Рустам Ибрагимович – муж замшелой, то откуда слесарному джентльмену известно о полетах его брючных молний? И что понятно совслужу с портфелем Жванецкого? Недоумение так явно выразилось на моем лице, что замшелая сочла необходимым разъяснить мне ситуацию:

      – Муж мой. Неуемный.

      – Всегда таким был?

      – Не… Раньше он спокойный был… А потом я лет пятнадцать назад рекламку ему подсунула…

      – Ну и что? – оживился я.

      – Передоз, – лаконично пояснила замшелая.

      – Это точно, – сказал слесарный, – от него все бабы млеют. У меня от него дочка.

      – Млеют, млеют! – взъярилась продавщица. – Я его, помню, в феврале к себе в ларек пригласила на предмет ребеночка. Он меня за ларьком и…

      – И что? – с естественным интересом спросил я.

      – А ничего. Рябинка только вот в марте за ларьком выросла… Не будет у меня детишек… По молодости лет не тем не туда влезли.

      И тут она вспомнила о чувишке:

      – Так что ты, девка, их не слушай. Ежели уж так получилось, рожай. А окурок впредь на асфальт не бросай… А то я замучилась за вами подметать! – вдруг разозлилась она.

      – А таджики где? – спросил слесарный.

      – Действительно, – заинтересовался совслуж с портфелем Жванецкого. – А то понаехали тут, а когда нужно, их нет как нет.

      – Так на каждую троллейбусную остановку таджиков не напасешься, – сказала продавщица, выйдя с метлой из ларька. – Особенно, если каждая бл…дь будет здесь окурки разбрасывать.

      – Засрали Москву, – резюмировала замшелая тетка.

      – А все Гайдар! И Беня Эльцын! Сионисты х…евы! – И джентльмен слесарной