Путешествие к центру Москвы. Михаил Липскеров

дело. А на внутренней и не видно совсем.) А потому что, когда представители власти тебя спрашивают: «Куда идешь, сучка?» – отвечать надо, а не орать на весь двор: «Сережа, Сережа, помоги!» – и не оказывать сопротивления при исполнении. Так что Серега по делу схлопотал. Потому что если власть СЕБЯ защитить не сможет, то кто же НАС тогда защитит?

      Я поговорил с ними о том о сем, рассказал, куда иду. Они меня пожалели, а я пошел дальше. Через тридцать метров, у тридцать шестой градской больницы, я повстречал знакомую маршрутку, которая жутко удивилась, увидев меня пешком. Она была в курсе моих больных ног, поэтому предложила довезти меня до остановки двадцать второго троллейбуса на сross-roads Ткацкой и Фортунатовской улиц. Я стал отказываться, но маршрутка силком усадила меня рядом с собой, высадила всех пассажиров, сказав, что сейчас за ними вернется, потому что остановка двадцать второго троллейбуса на cross-roads Ткацкой и Фортунатовской улиц находилась в стороне от ее маршрута. Около остановки она меня обняла.

      – Наверное, больше не увидимся, – сказала маршрутка.

      – Вы возвращаетесь на Украину? – удивился я. – Неужели московские водилы настолько обнищали, что готовы работать за какую-то штуку американских гривен?

      – Та ни, – сказала маршрутка, – боюсь, шо я вас бильше не побачу.

      – Это еще почему?

      – Потому что в центре Москвы тильки питерские выживают.

      Я хотел было остановиться и потолковать о сущности лимиты, метафизике мутации гостей в хозяев, мистической составляющей угнетения москвичей пришлыми варварами… но задушил эту песню до лучших времен. Потому что если я буду всей Соколиной Горе объяснять принципы устройства нации, существующей в России, нации, населяющей всю Москву, нации центра Москвы, нации Бирюлева или нации, обитающей на Рублевке, то сгибну от старости прямо здесь. На crossroads Ткацкой и Фортунатовской улиц. Отложим это на потом. Когда я вернусь. А когда я вернусь?..

      Глава вторая

      Короче, сел я на скамейку на остановке и стал ждать троллейбуса, который довезет меня до станции метро «Партизанская», бывшая «Измайловский парк», бывшая «Партизанская». Вот еще повод потолковать о превратности судьбы, преследующей Россию на протяжении веков. Как женщина, многократно выходившая замуж и каждый раз бравшая фамилию мужа, Россия меняет свои названия и названия своих улиц в зависимости от того, кто ее на данный момент имеет. И об этом мы поговорим тоже позже. В других эссе. Как говорило зеркало русской революции: «ЕБЖ». По первости эти три буквы навевают мысли о чем-то матерном, но на самом деле расшифровываются как «если буду жив». Почему «позже»?..

      Потому что к остановке подошла чувишка лет шестнадцати, среднемедицинской направленности и полнейшей сексуальной насыщенности. То ли после, то ли в предвкушении. И она курила сигарету, то есть докуривала. Потому что, затянувшись, вынула ее из взбухших (то ли после, то ли в предвкушении?) губ и бросила в урну. Точнее говоря, в направлении урны.