Всё помнят города. Адита Сигорян

из-за стола, подбежала обнять маму. – Мамочка, если другой дедушка был по отцу, то мне такой и не нужен. Ведь папа на тебе не женился!

      – Милая, – вздохнула Вера, – твой папа вовсе не был плохим человеком. Но жениться на мне не мог. У него уже была семья, были дети… – Так у меня есть сестрёнки и братики? – изумилась девочка.

      Вера больше не могла сдерживать слёзы. Катя, слышавшая этот их разговор, подошла к Амине.

      – Теперь я у тебя сестрёнка, – сказала она. – А другие, наверное, ещё старше тебя, и играть с ними всё равно неинтересно. Особенно, если это мальчишки! Давай, лучше, торт есть?

      – Я сладкое не ем, – отказалась девочка, и сразу утешать маму. – Не плачь, я больше не буду, честно!

      Стоявший на крыльце Адоневич нервно курил вторую подряд сигарету, когда со стороны улицы Базовой, из-за угла, показался Олег. Чтобы не выяснять с ним отношения дома, при его близких, Иосиф Залманович затушил, и сам подбежал к нему.

      – Здорово, Олень! – поприветствовал он давнишнего друга.

      – Ёж, ты, что ли? – устало ответил тот – Ну, привет.

      – Что с тобой? Ты мне-таки не рад? – съязвил Адоневич. – Повесил на меня, значит, кредит свой, а того, кто его за тебя до сих пор выплачивает, даже не рад увидеть?

      – Да верну я тебе деньги, отстань! – безучастно отмахнулся от него Краев. – У меня просто семья теперь, а зарплата, сам понимаешь какая.

      – Ну, ты Олень! – протянул Иосиф Залманович, поражаясь его наглости – У тебя вообще, что ли, нет никакой совести, даже в зачатках?! Да у меня чуть квартиру не отобрали из-за тебя!

      – Ну, не отобрали же?

      – Да, слава Гиппократу, я её на сына успел-таки переоформить! Он теперь там с молодой женой живёт, а мне где прикажешь жить? На помойке?

      Краев обернулся и показал рукой на противоположную сторону улицы.

      – Вон, видишь, тот дом на два хозяина? – спросил он. – Там хозяин один всего, вот и сними у него полдома. И я у тебя буду под боком, и ты под крышей.

      – Смеёшься? Я и печь там разжечь не смогу, угорю раньше, и выгонит меня этот хозяин!

      – Тогда где-нибудь на Калинке жильё присмотри.

      – У меня денег, только на бензин!

      Надеясь решить вопрос миром, Краев вынул из бумажника пару тысяч и даже все сотни ему отдал.

      – Тут цены другие, – пояснил ему Краев. – Этого хватит не только на съём жилья. А остальное, я тебе потом, со временем, выплачу, честное слово!

      – Жильё я сниму, – сквозь сжатые зубы процедил Адоневич. – Но вот тебе, Олень, и твоему слову я теперь ни за что не поверю! И никогда не прощу! Слышишь?

      – А ты меня слышишь? Сказал, верну! – повторил Краев. – Я и не жду, что ты мне долг простишь.

      Видя, что слов тот не понимает, Адоневич двумя руками ухватил его за грудки, и поднял Краева над землёй, сантиметров на пять. Затем, прижал его спиной к придорожному фонарю, надавив костяшками в грудь со всей силой.

      – Знаешь, почему я лишился работы? – с ненавистью произнёс, дыша в лицо должнику. – Потому что коллекторы названивали туда и рассказывали начальству,