Лукавый Шаолинь. Алина Воронина

потом Грин оттащил от меня Хадсона и занес руку, но бить не стал.

      – Эля, мы безумны… Мы просто безумны. Все. Надо забыть. Надо сплотиться, впереди – война. Ты можешь этот мир спасти одним движеньем глаз, согласно веки опусти, и не разлучат нас.

      – Мы безумны. Весь этот мир безумен… Я не хочу жить в нем. Прощай, Грин. Надеюсь, мы больше никогда не увидимся.

      – Остановись! Война не выбирает нужное время. Я не хотел тебя бить, выбора не было.

      – Выбор есть всегда.

      Я подняла свой новый дюралевый меч и отдала бывшему тренеру.

      На Грине не было лица. Казалось, ему очень больно.

      Я ушла.

      А через год узнала, что клуб «Бастион» закрыли. По официальной версии – из-за нехватки финансирования.

      Но мне было все равно. Казалось, самое страшное уже случилось.

      Часть 2. Черный Самайн

Иней12

      Прошло несколько лет

      Эля искала свой путь в жизни, свой Шаолинь. А я не искала, я просто радовалась тому, что существую и тому, что родители еще не выгнали меня из дома. Они частенько этим грозили, когда я вела себя неподобающим образом. Неподобающим по их мнению, конечно. Я имела право только учиться, писать статьи в студенческую газету и, естественно, быть красивой. Чтобы после окончания вуза они смогли продать меня, как породистую собаку, какому-нибудь папику или мажору.

      И тогда я завидовала Эле. Вернее, тому выбору, который она сделала после развала клуба «Бастион». Пусть ее жизнь была тяжелой и полной слез. Но это была жизнь. Моя подруга детства изменилась до неузнаваемости даже внешне, в ней не осталось и крупицы прежней непосредственности. Подростковая пухлость спала, глаза стали еще больше, если это только возможно. И теперь Эля была привлекательной девушкой, которая точно знает, чего хочет. И, как танк, идет к своей цели.

      Когда мне исполнилось девятнадцать, умерла бабушка. Это случилось в ясный июньский день. Я постоянно плакала, пока она лежала в больнице, но на похоронах не уронила ни слезинки, будто окаменев. Под неодобрительные взгляды Кеши и Гоши я глушила водку, стремясь как-то заполнить пустоту в душе.

      На меня смотрели с удивлением, словно ожидая чего-то. А я думала, что больше никогда не приеду в свой домик в деревне. Никогда не буду рассказывать страшилки о поутри, сидя в заброшенном доме. И танцевать ночью, ощущая всю полноту жаркого лета. Детство кончилось. Мои друзья выросли и сами стали родителями. Тогда я поняла, что уже не могу остановиться.

      – Иней, хватит. Хватит пить, – закричал Гоша, отбирая у меня бутылку.

      Я смотрела на него пустыми глазами.

      Потом ударила изо всех сил по щеке.

      Гоша отшатнулся и отошел, опустив голову. Никто из гостей на поминках даже не заметил нашей стычки. Как это часто бывает, они позабыли, зачем собрались: одни о чем-то шептались, обсуждая покойную, другие пели песни во все горло, третьи методично работали челюстями.

      Плакала я уже после, когда протрезвела. А потом жизнь завертелась…

      На смену страстному веренскому