Психбольница. Александр Мугинов

можно было спокойно жить и ждать. Возвращаться в университет не хотелось, поэтому Александр сел на автобус и поехал домой.

      В нужную дату юноша сидел в кабинете. Помимо него, в помещении находились Дмитрий Всеволодович и какой-то незнакомый врач женского пола. Перед заведующим отделением лежала справка.

      – Возвращаю ваши вещи, – Дмитрий Всеволодович положил перед Александром его книгу и детскую медицинскую карту. – Что я могу сказать… с вашими особенностями в армию, скорее всего, не возьмут. Комиссия признала вас годным к службе только в военное время. Как дела с учебой? Прибавилось рвения?

      – Не очень-то.

      – Очень жаль. Весной приходите в военкомат за военным билетом. Где можно работать после филфака?

      – В школе или университете. Каких-то ограничений, по сути, нет. На этом факультете дают широкие знания.

      – В общем, удачи вам и хорошего настроения.

      Саша выпорхнул из здания диспансера и сразу позвонил маме сообщить новость. Необходимость идти в армию отпала. Наверное, стоит радоваться.

      «И что это за особенности? Надо было спросить. Зря первый врач сомневался в моей непригодности. Хороший человек этот заведующий. Ему бы я доверил свое лечение».

      Осенние дни тянулись унылой чередой. Каждое утро было чуточку холоднее предыдущего. Иногда шел снег, заметая серые улицы. Иногда из-за туч выглядывал солнечный диск. Будни сменялись выходными, а выходные буднями. Если бы кто-то попросил рассказать, что произошло за неделю, Александр предпочел бы промолчать. Просыпаться на учебу было тяжело. Стаскивая с помятой постели свои кости, юноша плелся на кухню и выпивал полкружки чая без сахара. Потом приходилось умываться и видеть в зеркале свою кислую физиономию, заросшую черной щетиной. Мама с детства твердила, что тетради и учебники надо собирать с вечера, но Саша всегда пренебрегал этим советом, оставляя все на последний момент. Проблемы из-за не сделанного домашнего задания совсем не волновали. Юноша и в последних классах школы забивал на домашку, а теперь это вообще вошло в привычку.

      «Все как-нибудь само собой рассосется», – думал Александр, завязывая шнурки.

      В рабочие дни мама не брызгалась духами, отчего ощущения праздника не создавалось. Ради чего вообще жить, если не ради ожидания чуда? А мамины духи были этим самым чудом, напоминающим о весне и любви.

      «Аня сейчас тоже собирается на учебу. Напишу ей и приглашу в пятницу погулять. Вдруг согласиться».

      Но она не согласилась.

      Настроение было хуже некуда. Умирая на скучной паре по истории, Саша смотрел в окно, не боясь недовольного взгляда старой преподавательницы. Ее голос звучал, словно из-под толщи воды. Такой же искаженный и булькающий.

      Время тянулось невыносимо медленно. Если сидеть в этом месте самое страшное наказание, то Саша боролся до последнего. Просто какая-то каторга, где вместо камней и бревен таскают знания. Лишь одна мысль придавала облегчения – Аня тоже терпела весь этот кошмар. Если Александр неделю не видел свою возлюбленную, то уныние одолевала все существо. Казалось, каждая пора