Басурманин. Дикая степь. Милена Миллинткевич

кафтана, помчался к маленькому шалашу, что примостился у большой крытой арбы, убедиться, что хан сдержал слово и его дочь жива.

      – Что скажешь, Мансур? Не западню ли уготовил мне этот саткыш¹²? – глядя в след удаляющемуся купцу, размышлял Дамир.

      – Мой хан! Эргаши оставили его у околицы, на подступах к Рязани. О речных воротах я ранее не слыхал. А ежели мне было не ведомо, то и тебе, господин. Этот саткыш мог сбежать. Но он вернулся.

      – У меня осталась его девка.

      – Всё так, господин! Только мне показалось, он нарочно желал убедить тебе в том, как ценна для него жизнь девчонки. Да только вот о своей шкурой он всё одно больше печется.

      – Он вернулся! Значит, полагается на слово моё. Верит, что отпущу. Жизнь дочки своей спасти вознамерился. Стало быть, не слукавил, и о ло́дьях с товаром, и обозе не брехал. Идем.

      Дамир взглянул на Мансура и направился к лошадям. Приподняв полог маленькой тесной абры, оглядел дрожащих пленников.

      – Я обещал отпустить вас, если плата будет достойной.

      – Мы заплатим сполна, коли цену назовешь.

      – Коли сделаете то, что велю! – медленно произнес хан.

      – Мы всё сделаем, хан. Ты только вели.

      – Д–д–да в уме ли т–т–ты? – зашептал тощий. – От–т–кель ведомо, ч–ч–что ему надоб–б–бно?

      – Нету у нас пути лучшего, чем согласием на предложение твое ответить, хан, – не обращая внимания на нытье тощего заики, ответил за всех старший.

      Хан довольно кивнул и, закрыв полог, пошел прочь.

      Мансур приблизился и с легким поклоном заговорил:

      – Не таи на меня злобу, мой хан! Спросить хочу.

      – Говори. Лишь тебе и Негудеру я дозволяю вольные речи.

      Мансур в благодарность за высокую милость склонил голову.

      – Ты отпустишь этих глупцов?

      Дамир остановился, повернулся к Мансуру, медленно извлек саблю из ножен и, подняв вверх, принялся разглядывать узор на лезвии.

      – Атасы однажды взял нас с тобой в степь, – заговорил он тихо. – Два маленьких кеде. Он привел нас в низину и отвалил камень. Земля под ним кишела змеями. Атасы схватил одну и кинул на тебя. Ты помнишь тот день, Мансур?

      – Это невозможно забыть, мой хан!

      – Ты испугался, я помню.

      – Мне было мало лет, мой хан.

      – Ты всегда был старше меня.

      – А тебе никогда не был ведом страх, мой господин.

      – Верно говоришь. Змея упала на землю и сжалась в клубок. Она готовилась сделать бросок. Атасы поднял саблю и отсек ей голову. Помнишь, что он сказал тогда?

      – Если змея свернется клубком, она обязательно прыгнет и укусит.

      Дамир поднял саблю выше, размахнулся, с силой опустил ее вниз, срубив стебли сочной травы и еще не распустившиеся полевые цветы. Внимательно посмотрел на великана.

      – Вели готовить лошадей. Выступим до рассвета. Ты помнишь в прошлом годе меня посетил Тай Чу?

      Мансур кивнул:

      – Как забыть этого Богдойского¹³

12

Саткыш – предатель

13

Богдойское царство – так на Руси и в Дикой степи до XVIII века называли Китай