Новогодняя жена. Екатерина Романова

посмотрел на меня с осуждением и отвернулся. Некоторое время помолчал, а затем добавил:

      – Теперь вы знаете все. Я должен убедить короля, что в день рождения Анахель все получится.

      – А, если не получится, что тогда?

      – Тогда я возьму дочь и уеду.

      – Куда?

      – Не знаю! – граф сжал кулаки и судорожно выдохнул.

      Только эти едва заметные жесты показывали, как он страдает внутри. Правда боится потерять дочь. Так боится, что готов проститься с комфортом, лишь бы остаться с ней.

      Шагнула вперед и положила ладонь на плечо мужа.

      – Теперь, когда вы мне все рассказали… Я помогу вам, Арман. Сделаю все, что смогу. И для вашей дочери, и для вас.

      Он перехватил мой взгляд, замерший на его коленях, и презрительно усмехнулся.

      – Даже сильнейшие лекари королевства не в силах мне помочь.

      – У нас уговор! Или граф де Трувэ не держит свое слово? Я ведь тоже могу пойти на попятную и, Арман, вы теряете куда больше, чем я!

      – Согласен, – нехотя ответил мужчина. – Делайте, что считаете нужным. И с сегодняшней ночи вы будете ночевать в моей спальне.

      – Вот здесь?

      – Это проблема?

      – Для меня? Нет конечно. Но вы-то сможете уживаться с другим человеком в своем личном пространстве?

      – У меня просторные комнаты.

      – Комнаты-то да. А вот ваша душа, сдается, тесновата.

      – Я не прошу вас в душу ко мне залезть. Всего лишь переезд, – нервно заметил граф. – Какая вы все же несносная!

      Улыбнулась. Прогресс! Мы уже говорим о чувствах! Прошло всего ничего с момента нашего знакомства, но терапевтический эффект на лицо.

      – Я распоряжусь, чтобы ваши вещи принесли сюда. Можете заняться своими делами, мне нужно работать.

      – Лучше уделите время дочери. Это пойдет ей на пользу.

      – Разберусь без ваших советов. Впредь не смейте мне указывать. Тем более в присутствии слуг или гостей.

      – Как скажете, мой господин! – ответила ехидно, делая нарочито корявый книксен, реверанс, поклон или как его тут правильно называют.

      – Ваши манеры отвратительны. Я сегодня же вызову вам педагога по этикету.

      Несносный тип! Невозможный! Отвратительный! Только кажется, что отношения налаживаются, он снова поворачивается филеем. Эмоциональным и физическим.

      Вышла, громко хлопнув дверью. Хоть какое-то удовлетворение. Странные мы существа, женщины. Сделаем небольшую пакость и на душе сразу какое-то умиротворение наступает.

      С чувством выполненного долга я отправилась исследовать свои владения. Ну, а не мои разве? Коль скоро я владычица местных булыжников и стерильных вещей, так нужно с ними ознакомиться.

      Попетляла минут двадцать и поняла, что просто бродить – не мой вариант. Устала. И от ходьбы на неудобных каблуках, и от однообразия, и от скуки. Не со слугами же разговаривать. Никто не поймет, почему графиня вдруг так переменилась и воспылала интересом к слугам. Как я поняла, слуг Мадлен вообще за людей не считала.

      В