Своя волна. Татьяна Михайловна Василевская

приводил подробный перечень домов, машин, квартир и других крупных и очень крупных приобретений и трат, сделанных чиновниками, которые в той или иной степени отвечали за распределение этих самых выделенных на строительство, благоустройство, культурно-массовую и просветительскую работу средств. И его квартира с указанием площади и точной стоимости, а также суммы, потраченные на ремонт и покупку мебели и даже новая шуба купленная жене, фигурировали в проклятом списке. Никаких имен не называлось, но суммы, площади и прочие подробности, приведенные в списке, очень ясно указывали, по крайней мере, знающим людям, на совершенно определенных лиц из администрации города, а заодно, являлись доказательством невероятной осведомленности автора статьи в этом вопросе. А значит, все они под колпаком. Журналюге известно все, абсолютно все про каждого из списка. И в любой момент… можно ждать… Чего угодно. На лбу выступили холодные капельки пота, а в легких, казалось, не осталось воздуха. Издав, хрюкающий звук, чиновник отшвырнул проклятую газету.

      –Паскуда! Тварь!…– хватаясь за грудь и массируя ее в области сердца, просипел он.

      Стоявшая до этого неподвижно жена ухмыльнулась.

      –Поешь борща-то,– придвигая тарелку, сказала она с притворным участием. – В тюрьме-то, наверняка, какой-нибудь баландой кормят. Небось, шлюха твоя, секретарша, передачки тебе носить не станет, да и другие потаскухи тоже.

      Ее тело заходило ходуном от смеха.

      –Заткнись!– заорал чиновник, отталкивая от себя тарелку. Содержимое выплеснулось на отполированное итальянскими мастерами дерево и растеклось темно-бордовой лужей.

      –Интересно, сколько тебе дадут?– не унималась жена. – В прежние-то времена, ясное дело, просто расстреляли бы, за «в особо крупных размерах».

      Вскочив со стула, он бросился к ней и прошипел прямо в лицо:

      –Заткнись, дура! Если меня посадят, ты с голой жопой останешься. Все, все это, – он обвел дрожащей рукой столовую, – заберут, идиотка!

      –Да и пусть!– запальчиво крикнула жена, уперев руки в необъятные бока. – Зато, хоть поживу нормально. Кобелина чертов!

      –Не волнуйся, и тебя в стороне не оставят. Ты, когда тряпки чемоданами покупала, не думала, откуда деньги? Пять шуб в шкафу висит. Когда тебя спросят, скажешь, в комиссионке купила? Пойдешь как соучастница, не волнуйся. И сынок наш, обалдуй из университета мигом вылетит. Его там держат только из-за того, что я им отстегиваю регулярно. Пойдет улицы мести, потому что ни для чего другого он не пригоден.– Чиновник торжествующе посмотрел на побледневшую жену. – И наезд на старушку, кстати, тоже может всплыть и тогда все вместе, всей семьей на зону-то отправимся.– Он злобно расхохотался.

      Жена всхлипнула и обессиленно опустилась на стул.

      –Говорила мне мать не выходить за тебя замуж. Что не будет мне с тобой счастья, – печально сказала она.

      –Единственный раз старая ведьма что-то дельное сказала, и то ты, дура,