Литеродура. Юлия Линде

человечка. Вот голова, вот ноги у него.

      В детстве мне казалось это самым важным – наличие ног и головы. Именно так я и рисовала людей – головоногами, почти колобками. Минимализм. Что-то в психологии говорится насчёт головоногов – типа в шесть лет это уже диагноз.

      – Хорошо, рисуй. А ещё на что похожа?

      – На петлю, узел с двумя хвостиками, на… фотик на штативе, который смотрит на тебя.

      Потом была Ю, похожая на юлу, лежащую на-боку: в неё наигрались, и она отдыхает, довольная. Так мы учили алфавит. Тётя Сима не заставляла выводить закорючки и отдельные буквы, она была волшебницей, а такие люди всегда с приветом и ненавидят бессмысленный труд. Мы сразу начали писать слова, и они не были случайными. Первую пару слов придумывала она, а дальше я пыталась сочинить сама. Например, она: «Король улетел», а я: «У него много дел». Каждое слово я поначалу вымучивала, выцеживала по букве и, когда доползала до спасительной точки, чувствовала, что пропахала, как вол, целое поле. Впрочем, я никогда не видела, как вол это делает, так что лучше сравню себя с трактором.

      Учиться читать я начинала с моих любимых стихов, которые знала наизусть, звучащие слова превратились в книге в тайные знаки, шифр или код. Незнакомые книжки я поначалу ненавидела читать самостоятельно, особенно меня тошнило от Тани, про которую заставляла читать бабушка В. Таня была роботом.

      Та-ня иг-ра-ет.

      У Та-ни кук-ла.

      Та-ня гу-ля-ет.

      Та-ня о-бе-да-ет.

      Та-ня спит.

      С любым адекватным человеком что-нибудь да происходит, но только не с Та-ней, её даже не было жалко, она ведь неживая, неживее игрушки, неживее картинки, неживее тумбочки – Таня была просто текс-том.

      Потом я пошла в школу и тётю Симу, мою фею-крёстную, больше не видела никогда… Недавно мама сказала, что она умерла от онкологии примерно в тот год, когда я закончила первый класс. От тёти Симы у нас остался на память маленький сборник стихов. Она распечатывала свои сочинения дома на обычном принтере-тарахтелке, потом делала переплёт и украшала обложку всем, что под руку попадёт, – настоящий скрапбукинг. Вот только фамилии её и на обложке не было, просто Серафима Т. Возможно, «Т» означало всего лишь «тётя»…

      Никто не издавал эти стихи и уже никогда не издаст, они умерли вместе со своим автором, утонули в информационном океане. Мы все в нём однажды потонем, как говорит мама, захлебнувшись слоганами рекламы, эсэмэсками, мемами, фанфиками, smm-продуктами, сериалами, поп-хитами, хештегами и прочей мишурой.

      Стихи были душевными, тёплыми, мягкими на ощупь, как шарф или пледик. Вам тоже наверняка попадались подобные уютные, домашние стихи.

      Уплывают кораблики по весне,

      И от этого грустно становится мне,

      Детства белые корабли

      Из надежд и мечтаний моих…

      Где причал ваш, кораблики, расскажите

      И в страну вашу в гости меня пригласите.

      Сейчас вы, разумеется, скажете: «Ну и?.. И чо тётя твоя Сима? Стихи