Литеродура. Юлия Линде

одно… нет, много чего: сгинул драгоценный билет на концерт, пропал шанс лицезреть Шевчука и… гитара тоже пропала. Куда делась последняя, никто в суматохе не заметил. «Мусора́ небось взяли, уроды!» – прохрипел немного протрезвевший питерец. Он в целом был доволен приключением: давно пора москвичей на место поставить, а то «борзые у себя в столице». Питерец носил длинный хаер и звался Лёхой Метлой. По дороге неожиданно произошло перемирие, и к моменту доставки в отделение обе компании претензий друг к другу не имели. Теперь у всех был общий враг – менты.

      Самые продвинутые (питерец Лёха Метла и москвич Егор, по кличке Енот) начали пугыч: «Сейчас нам всем мусора отобьют почки, потом сломают рёбра, потом морду раскрасят, потом подкинут наркоту, а заодно навесят дюжину нераскрытых уголовных преступлений, так что сидим молча, как Зоя Космодемьянская перед лицом гестапо». Кто-то из питерцев взвыл, что он несовершеннолетний и хочет жить…

      Вечно радужное настроение мамы рассеялось: она готовилась к пыткам в застенках отделения, а заодно к бабушкиной домашней казни. Но за решётку почему-то никого не посадили, а повели в непонятный кабинет, похожий на школьный класс. Помимо двух сопровождавших омоновцев и одного просто мента, откуда-то пришли ещё местные мильтоны. Местные шли не торопясь, ждать в классе пришлось минут сорок, если не целый час, всё это время над душой нависали омоновцы. Следуя советам бывалых, арестанты молчали по-партизански. Мама не выдержала первой и полезла на рожон, обратившись к стражам порядка со своей фирменной улыбкой, разряжающей любую атмосферу:

      – Я извиняюсь, а тут вопросы задавать можно?

      – Можно, – ответил Простомент.

      – Хотела бы узнать, как насчёт моего имущества. Мне его вообще вернут?

      – Какого имущества?

      – У меня была гитара. К тому же очень дорогой инструмент. Семиструнная, между прочим. И я вообще ни с кем не дралась! Я только свою гитару отнять хотела. Где я теперь её искать буду? Или вы её арестовали тоже, в качестве улики или орудия преступления?

      – Женя, ты знаешь, где гитара? – обратился Простомент к одному из омоновцев.

      – Без понятия.

      – Сейчас в протоколе всё укажешь: кто там у вас с кем дрался и про гитару, если хочешь.

      – Тогда вернёте?

      – Слушай, нам твоя гитара на́ фиг не нужна. У нас другие обязанности, – сказал омоновец Женя.

      – Настя, ну чо ты с ними трёшь? – не выдержал матёрый питерец Груздь, боевой товарищ Лёхи Метлы.

      – Хочу и тру! – взыграл бунтарский дух моей мамы. – Здесь хоть петь-то можно? Или запрещено законом?

      – Да пой, – пожал плечами Простомент.

      Мама тихонько запела печальную дорожную песню «Ты не один», которую не удалось услышать на концерте. Это одна из её любимых:

      Когда идёт дождь,

      Когда в глаза свет

      Проходящих мимо машин и никого нет…

      На дорожных столбах венки, как маяки

      Прожитых лет…

      Припев подхватил