Не дразни меня!. Джеймс Хедли Чейз

ты успеешь к фейерверку.

      Кен представил себе, как выслушивает кошмарные остроты Мэри и напыщенные речи Джека. И друзья у них сплошь зануды, но он все равно кивнул:

      – Конечно. Ты поедешь?

      – Поеду ли я? Разумеется! Вечеринка затянется как минимум до полуночи. И ты просто обязан там хотя бы появиться. Иначе Мэри и Джек обидятся.

      Кен подавил вздох:

      – Я приеду сразу, как только закончится собрание.

      Она успокоилась.

      – Я объясню Мэри и Джеку, почему ты задержался. На них произведет впечатление, что тебя повысили. – Она поднялась из-за стола и начала собирать тарелки; Кен принялся помогать ей, а она продолжила: – Ты теперь всегда будешь приходить так поздно?

      – Надеюсь, что нет. Я уже говорил тебе, беда в том, что мужья, которые должны подписывать бумаги, днем на работе, но это собрание как раз все уладит. Если оно пройдет успешно, не вижу причин, чтобы задерживаться допоздна. Посмотрим.

      Они пошли в кухню и вымыли посуду.

      – Надеюсь, дело того стоит, – неожиданно произнесла Бетти.

      – Чего стоит?

      – Чтобы ты работал допоздна, Кен, я ведь почти не буду тебя видеть.

      Он обнял ее и чуть прижал к себе.

      – Ну, брось, милая. Если бы можно было без этого обойтись. Но это такой шанс для меня, и началось все неплохо. Я уже заработал сто девяносто пять долларов.

      – Деньги еще не всё.

      – Но без них трудно, правда?

      Они лежали в постели, Бетти спала, Кен маялся без сна. Свет луны рисовал узоры на стене. Как бы сильно он ни устал, Кен никак не мог отделаться от мыслей о теле Карен – таком соблазнительном.

      И только когда небо начало бледнеть и забрезжил рассвет, он провалился в беспокойный сон.

      Собрание в школе обернулось провалом.

      Кен понял это, как только вошел в актовый зал: в креслах, которые они вместе с Карен, школьным директором Генри Бернсом и четырьмя подростками, распространявшими накануне его рекламные проспекты, расставляли сами, сидело всего несколько человек, и черных, и белых, а мест было примерно пятьсот.

      Поднимаясь на сцену, он оглядел публику и быстро сосчитал: тридцать четыре человека!

      Грандиозный провал, подумал он, но улыбнулся широко и приветливо и приступил к своей старательно продуманной агитационной речи. На этот раз она заняла меньше десяти минут, а потом он попросил задавать вопросы.

      Вопросы были, и он ответил на них. Народ оживился, когда один водитель грузовика, белый, заявил, что идея отличная и он подписывает договор. Все заговорили разом, и к половине пятого двадцать восемь человек из аудитории Кена ушли, унося с собой страховые полисы, гарантировавшие будущее их детей. Оставшиеся шесть человек сказали, что хотят еще немного подумать.

      Собрание закрылось без четверти пять.

      Когда последние родители ушли, к Кену подошел Бернс.

      – Мистер Брэндон, боюсь, вы разочарованы, – сказал он, – но, уверяю вас, это большой успех. Я знаю этих людей. Они терпеть не могут собрания. Потому-то так мало и пришло. Но