Святокаменск. Андрей Кузечкин

и нервничает по пустякам. Не любит здороваться за руку, бережёт пальцы. Вместо этого кланяется, по-особому сложив руки на груди: совмещает большие пальцы, выставив ладони в стороны – ладони становятся крыльями, а пальцы – головой птицы. В Святокаменск Алёша приехал недавно, до этого был преподавателем в провинциальной музыкальной школе и жил впроголодь.

      Выступления в «Серебряном якоре» приносили Дэну сто долларов еженедельно. В остальные дни он репетировал с «Бухими троллями», играл с ними на самодеятельных рок-концертах, играл под гитару на вечеринках, играл под магнитофон и радио, играл везде, где мог, и никак не мог насытиться музыкой.

      «Серебряный якорь» посещали, в основном, люди средних и преклонных лет. (Для молодёжи была прорва других заведений, в том числе и огромный клуб «Часовая башня», расположенный на первых этажах той самой башни, гордости города.) Они слушали Алёшину игру, боясь сделать глоток, откусить, пошевелиться или даже громко вздохнуть. Как-то менялись даже их лица, будто бы становились моложе.

      Алёше очень нравилось здесь, на берегу моря. И он играл это. Когда уходил в импровизацию, в клавишных переборах слышались плавные перекаты волн, порой разгонявшиеся до шторма. Редко, но долго и гулко звучали низы – гудки теплоходов. Быстро-быстро и мелко-мелко на верхних нотах – это краб семенит. Негромко, но величественно – сопки. Иногда Алёша начинал играть порт, быстро и многозвучно, ему помогал барабанщик стуком и лязгами.

      Дэн умел слышать музыку чужими ушами. Он смотрел на лица людей в «Серебряном якоре» и знал наверняка, что когда они закрывают глаза, то видят всё это: и штиль, и шторм, и краны, и теплоходы, и сопки, и крабов. Изредка подбрасывал автомобильные сигналы или стоны чаек. Когда приходила его очередь солировать – пытался сыграть морской пейзаж, или опрятный Святокаменск, или грязноватые Углы, но чувствовал – не дотягивает. Получался гармоничный набор звуков и не более того.

      Сделать мелодию легко, если знать как. Сперва снизу вверх, потом – сверху вниз. Сперва вопрос – потом ответ. А один известный музыкант сказал проще: «Чтобы сочинить хит, мне нужно две ноты. Одна – «ля». Вторая – не «ля». А в том-то всё и дело, что не ноты надо играть, не ими мыслить. Губная гармошка не должна играть ноты, она должна плакать, кричать, стонать, шептать, вибрировать от удовольствия. Когда Тролль играл Дэну новые песни, тот легко мог подобрать проигрыш к любой из них, но иногда не делал этого. Говорил: «Ничего не слышу. Давай следующую». Этому научил его Алёша. «Даниэль, мой славный юноша… – сказал однажды пианист, хотя Дэн уже лет десять как вышел из юношеского возраста. – Никогда не придумывай музыку. Послушай внимательно и играй то, что слышишь. Первый импульс – самый верный, лучшая музыка – та, что родилась спонтанно. Ничего не слышишь – лучше промолчи».

      …В тот вечер в «Серебряном якоре» появился посторонний. Дэн это понял сразу же, потому что Алёшина музыка стала вдруг плоской и блёклой, как пиликанье мобильного телефона. Алёша играл так, как играл всегда, но сейчас его слушал кто-то,