Святокаменск. Андрей Кузечкин

и давний знакомый Змейцева.

      – Вот что, Антоха, камеру уберите, – потребовал он вместо приветствия.

      – Что такое, Тимофей? Ты сам разрешил снимать… Эксклюзивно, так сказать.

      – Разрешил, а теперь запрещаю. Сворачивайтесь.

      – А ты заставь, – спокойно сказал Змейцев.

      Блимберг сделал страдальческое лицо:

      – Ну, Антоша… ну, ты пойми: не в службу, а в дружбу. Как друга прошу: никаких съёмок. Ты ж нас подставляешь…

      – Да вы сами себя подставили.

      – Откуда я знал, что у них тут аппарат такой?

      – Ты организатор, ты должен был…

      – Должен, должен! – перебил Блимберг. – Всем должен! Я вот, фак, «Зелёному чаю» теперь должен кучу бабок, неустойку… Где я их нарою? Фак! Так, всё. – Блимберг отмахнулся от Антона и вытащил из кармана голубой «авангардистской» рубашки здоровенный мобильный телефон.

      – Мне сюжет надо доснять… – попытался оправдаться Антон.

      – Да делай чё хочешь… – Блимберг уже потерял всякий интерес к Змейцеву, он лихорадочно набирал какой-то номер. Поднёс похожую на галошу «трубу» к уху, второе ухо заткнул ладонью, отошёл подальше от разговорчивой толпы, к углу клуба.

      – И как ты будешь сюжет снимать? – полюбопытствовала Аглая. – Внутрь тебя не пустят. Меня вот не пустили.

      – Да ладно, обойдусь. Поговорю с остальными группами и с фанатами.

      Антон прошёлся глазами по толпе, отыскивая интересный типаж, и остановил взгляд на человеке в широких джинсах и лёгкой спортивной куртке, под которыми угадывалось мощное тело. Человек был явно старше любого из присутствовавших: не то под тридцать, не то за тридцать. Определить возраст точнее мешала длинная щетина. Лицо человека было угрюмым, причём с первого взгляда становилось ясно: эта диковатая угрюмость – его нормальное, естественное состояние независимо от настроения и внешних обстоятельств. Человек никак не гармонировал с окружающими. Он не носил ни длинных волос, ни «ирокеза» – голова выбрита почти под ноль. Не было и серёг в ушах.

      Вокруг странного человека кучковались какие-то юные музыканты – обычные панки с гитарами в чехлах и высокими волосяными гребнями и даже одна панкушка. Девочка вытирала слёзы.

      – Это что за мордоворот? – спросил Антон, провожая взглядом мрачного человека, который куда-то направился сквозь толпу и вскоре пропал из виду.

      – А, это… да, я его тоже заметила. Это Дэн из группы «Бухие тролли». Он играет на губной гармошке.

      – На губной гармошке? – Антон решил, что Аглая что-то путает. – На губной гармошке – в панк-группе? Разве так бывает?

      – Фантазии у тебя нет.

      – Ты с ним уже говорила? – раздражённо спросил Змейцев.

      – Ну… Нет. – смущённо призналась она. – Боюсь.

      – Ты – боишься?

      – Про него такое рассказывают… Одни говорят – сидел. Другие – что воевал в «горячей точке». Сходятся в том, что он отморозок.

      – Ну, это мы проверим… Тьфу ты, куда он делся?

* * *

      На