Нить Ариадны. Евгений Кострица

Верни мне всех живыми! Поняла?

      Девушка поправила ранец и улыбнулась.

      Мне ее улыбка не нравилась. Нет, с лицом и мимикой всё было прекрасно: приятная, милая такая девчушка. Только вот ее глаза не смеялись. За ними я чувствовал смерть. Много смертей. Вот к кому в голову не хотел бы залезть.

      – Ну, с богом… – выдохнул Битик.

      Спасибо, сержант, но за Периметром его нет. Лабиринт – территория демонов. Они там уже ждут. Сколько курсантов Битик к ним проводил? Сколько вернулось? Эти мертвецы еще живут в его памяти. Их не забыть, к ним невозможно привыкнуть.

      Спустившись на пролёт, я обернулся: Битик молча смотрел, как его взвод уходит навстречу судьбе. Одинокий силуэт на фоне безмятежного неба. Он отпускал нас. Теперь мы одни.

      В уме холодной змеей скользнуло гадким предчувствием. Прощай, храбрый солдат. Никто из нас не вернется. Мы больше не увидим тебя…

      5

      Ворота в иномирье я представлял по-разному: булькающее маслянистое озеро на дне провала, пещера, наполненная зловещими шорохами, или черный портал, объятый языками адского пламени. На деле же коридор привел нас к большому грузовому лифту.

      Стены вокруг исписали так плотно, что вставить хоть строчку казалось бы некуда: тысячи дат, имен, мест. Прощания, последние просьбы, молитвы. Новые надписи перекрывали старые, а одну из свежих, видимо, писали кровью: «Мы прокляты! Будьте и вы прокляты!».

      Тревожно мигала тусклая лампочка, пахло мочой и фекалиями. Ни цветов, ни фанфар, ни воодушевляющих на подвиг речей. Приемник кристаллов стилизован под архаичный аппарат с газировкой.

      Юфирь вышла вперед и по-женски аккуратно положила зернышко кристалла в узкую щель. В приемнике тихо звякнуло. Несколько секунд ничего не происходило.

      Не пустит?

      Бам-м-м!

      Где-то внизу словно ударили в колокол. Ванька ойкнула, Пухлик чертыхнулся. Юлий отшатнулся и наступил мне на ногу. Петрович не к месту и не ко времени захохотал, перепугав всех еще больше.

      С лязгом открылись двери шлюза. Лирой, не задумываясь, шагнул в него первым и исчез в темноте.

      Не сомневаюсь, что вот так же он прыгнул бы и в пустой колодец. Спинной мозг не проверяет наличие лифта. А головной там с грецкий орех, если не меньше.

      – Лирой? – осторожно позвала Юфирь, вглядываясь в темноту.

      Никто не ответил.

      – Лирой? – раздраженно повторил я.

      Наверное, кудрявый пугает и, довольный, мстительно ржет за углом.

      – Что делаем? – прошептал Пухлик.

      – Поскольку ум бестелесен, никто не сумеет причинить ему вред. Но он привязан к телу, и потому терзают страдания, – уверенно заявил Петрович и, лыбясь во тьму, сделал шаг, после чего тоже исчез.

      Пухлик закатил глаза, я зябко поежился. Бородач умел воодушевить так, что становилось только хуже. Нам не сказали, что вход будет выглядеть именно так.

      – Похоже, это нормально… – попыталась убедить нас Юфирь. – За мной!

      После девушки мяться в сомнениях стыдно. Мы переглянулись,