Немного волшебства. Наталья Нестерова

подтолкнул ее Антон.

      – Но ты не умел мечтать, – выдавила мама как под пыткой. – Отсутствие воображения, мечтаний – это отклонение… это только с психически нездоровыми… Мы консультировались у специалистов… Они сказали… Холера их разбей! – выругалась мама и испуганно захлопнула рот ладошкой. – Ну в самом деле! – оправдывалась она. – Сказать молодой матери, что ее единственный сын без пяти минут умалишенный! А ты как раз олимпиаду республиканскую выиграл! Ничего, говорят, не меняет! – Чувствовалось, мама тревожила былые раны, так и не зажившие. – И все гении были с приветом. Но все, кто с приветом, не обязательно до гениев доживут.

      – Сынок! – подхватил отец. – Не переживай, ты не гений, беспокоиться не надо. С другой стороны, я тебе скажу со знанием дела. Разговаривал я с Эйнштейном. Самовлюбленный тип! Вроде твоего дядюшки по материнской линии. Дядю Костю помнишь? Он всех видел, он всё знает, выше него только…

      – Илья, ты опять отвлекаешься! – напомнила Светлана Владимировна. – Мы говорили об Антоне.

      – А что, собственно, об Антоне? Вот он, вот мы. Уникальная способность общаться с теми, кто покинул земной мир.

      – Этой способностью, – желал уточнить Антон, – только я обладаю?

      – Эгоизм – очень плохое качество, – попеняла мама.

      Она была преподавателем в младших классах. Тридцать лет учила сопливых малышей водить ручкой, складывать в уме двузначные числа, заучивать великие пушкинские и тютчевские строки про раннее весеннее и позднее осеннее утро. Но главной своей задачей считала воспитать достойных граждан и патриотов родной страны. Если без иронии, то делала большое дело, хотя и нелепое по современным меркам. Эгоизм с гражданственностью и патриотизмом никак не сочетался. И он был вторым пороком после сквернословия.

      – Кроме меня, есть и другие? – допытывался Антон. – Поймите, мне важно знать, чтобы не чувствовать себя свихнувшимся изгоем!

      Мама и отец посмотрели друг на друга. Первой кивнула мама, вторым отец, согласившись.

      – Есть и другие, – подтвердил отец. – Но ты не должен… не следует их искать. Здесь не может быть колхоза, компанейщины, бизнеса, выгоды – ничего по вашим, то есть нашим, меркам прибыльным и карьерным. Ты меня не понимаешь! Тогда поверь… – попросил с детской и одновременно стариковской искренностью.

      Антон пожал плечами. Он желал, но с ходу разобраться в том, что услышал и что творилось в собственной голове, не получалось.

      – Значит, вы – это точно вы? Мои родители?

      – Да! – в унисон произнесли они.

      – Только как бы не по-настоящему живые и прибыли с того света?

      – Терминология груба и неточна, но за отсутствием иной можешь ею пользоваться, – позволил отец.

      – Палата номер шесть, – пробормотал Антон.

      – Ты всегда много читал, – похвалила мама, – а Чехов – мой любимый писатель.

      – Как мы будем дальше существовать? – перебил Антон. – Жить втроем? Может, мне гостей