Тиберианец. Андрей Ливадный

это же тиберианец, по одежонке разве не видишь?

      – Нелюдь он. Вурдалак из леса!..

      – Заткнись пока… Ща всем миром решим, что с ним делать…

      Настя уже немного пришла в себя, по крайней мере она узнала Глеба и смогла понять происходящее.

      Глаза девушки расширились от ужаса, когда она попыталась приподнять руку и увидела тускло отблескивающую металлическими чешуйками змею, впившуюся в ее вены.

      – Не бойся. Уже все. Сейчас, – Глеб осторожно выдернул наконечник шунта из запястья девушки, бережно зажал ранку чистой тряпицей. – Я успел… Ты выживешь, – шептал он, а Настя вдруг инстинктивно начала отползать, взвизгнув:

      – Не прикасайся ко мне!.. Да помогите же кто-нибудь!..

      – Настя, это же я, Глеб!

      – Не трогай меня!

      Его грубо схватили за плечо. Перепуганные люди смотрели на Глеба с ужасом, но пока не решались напасть.

      – Слышь, парень, шел бы ты своей дорогой. Видишь, девчонка тебе не рада.

      – Не твое дело!

      – Нет, наше!

      – Да я ей жизнь вернул! – обида и боль сжали сердце.

      – Уходи поздорову, – пожилой крестьянин оттеснил Глеба в сторону, и добавил тихо, но веско: – Парень, ты, видать, совсем рехнулся? Разве можно прилюдно инопланетные приблуды использовать? Был у нас в деревушке лекарь с похожей вещицей.

      – И что?! – с вызовом спросил Глеб.

      – Забили мы его насмерть. Как коровы начали дохнуть, так и забили.

      – Да вы все рехнулись! Это просто устройство! Я же вам жизни спас!

      – Кому-то спас. А кого-то погубил, – крестьянин взглядом указал на дорогу, сплошь заваленную мертвыми телами.

      – А фокарсиане вас бы не тронули?

      – А кто ж его знает? В полон вели, – это точно. Зачем – непонятно. Ты нас освободил, – низкий поклон. Девчушка оклемается, может со временем что-то поймет и оценит. Но не сейчас. Уж поверь, пожил я достаточно, видал всякое. Так что лучше иди. Иди от греха. Назад мы дорогу сами найдем, не заблудимся.

      Глеба мутило. Мысли путались. Он снова перехватил взгляд Насти, но прочел в нем лишь глубочайший, отталкивающий ужас.

      В душе что-то надломилось. Пришла сухая, отчетливая мысль: «назад в деревню мне теперь хода нет. Добрые дела никогда не остаются безнаказанными».

      Стало горько. Очень горько, обидно и одиноко.

      – Свидимся… – он отпустил ее взгляд, закинул за спину «АРГ-8» и, не оглядываясь, пошел вверх по логрианской дороге, мимо разорванных тел ашангов, подбитой бионической машины, навстречу одиночеству, неизвестности, судьбе…

      Никто не попытался его догнать или остановить.

      Глава 3

      Первый мир. Пустоши…

      Сразу за поворотом черные плиты круто забирали вверх.

      Обида душила похуже чем дым извержений, от которого постоянно першило в горле, а на глаза наворачивались слезы.

      Глеб упрямо шагал по древней дороге, но вскоре злость немного отпустила, беспокойство пересилило, и он оглянулся.

      Большинство освобожденных пленников