Тиберианец. Андрей Ливадный

е больше молчали, настроение витало какое-то нервозное, напряженное. Иногда завязывались разговоры о каком-то «смещении», но семилетний мальчишка не понимал смысла коротких фраз, в которых сквозил безотчетный страх:

      – Да ничего не случится, не бойсь! В прошлый раз по домам просидели, только время потеряли.

      – Ага, отколь тебе знать? Испокон века в этот день по подвалам прятались!

      – Эй, а ты календарь-то хоть ведешь? Двенадцать годков зарубки делаешь?

      – Не-а.

      – Ну вот и не баламуть народ! Может этот день и не сегодня вовсе! А сено само себя не переворошит! И в копны не соберется!

      Глеб особо не вслушивался. Взрослые всегда о чем-нибудь спорят.

      Вскоре проселок свернул к лесу. Трава здесь особенная, говорят: «земная». Домашняя скотина с нее не болеет.

      Рассвет полыхал над Первым Миром слоистыми фиолетовыми полосами. В небе виднелись планеты Ожерелья, они изгибались дугой, словно огромные бусины.

      Взрослые притихли. Телеги, скрипя деревянными колесами, втянулись в улочку меж заросших руин. Неподалеку на холме виднелись грубо обтесанные каменные столбы, образующие круг.

      – Видишь, у мегалитов-то тихо! – хриплым шепотом сказал кто-то.

      – Да уж лучше помолчи, а то накличешь! – цыкнули на разговорчивого сельчанина соседи.

      Глеб вертел головой, недоумевая, чего так боятся взрослые?

      – Ну, все, кажись пронесло.

      Вскоре телеги миновали руины и выехали к лугам. Невдалеке молчаливой стеной темнел лес. Скошенная накануне трава лежала длинными полосами, их нужно переворошить, чтобы сохла.

      Поросшую мхом избушку, приютившуюся под сенью крайних деревьев, мальчишка приметил сразу. Там наверное и живет старый тиберианец?

      Глебу очень захотелось поближе взглянуть на жилище отшельника и он улизнул при первой же возможности, когда родители вместе с другими сельчанами принялись за работу.

      День обещал быть жарким. Повсюду роилась мошкара.

      На поляне подле замшелого сруба жилистый старик колол дрова.

      Некоторое время Глеб наблюдал за ним, таясь в высоком травостое.

      – Ну, чего прячешься? Подойди, не бойся.

      Глеб поначалу оробел, но детское любопытство все же пересилило. Ух, сколько тут было интересного! Под кособоким навесом стояла огромная металлическая повозка с высокими бортами и крышей. Ее широкие ребристые колеса раза в два превышали рост мальчугана. Он даже голову задрал, разглядывая комья глины, прилипшие к покрытому шрамами корпусу.

      – Она ездит? – неподдельно удивился Глеб.

      – А то, – добродушно усмехнулся старик. – Но редко, – тут же добавил он. – Только когда очень нужно.

      – Почему?

      – Сложно объяснить. Не поймешь, мал еще. Ну, давай знакомиться? Меня Урманом зовут.

      – А я – Глеб!

      – Вот и хорошо. Взрослые тебя не заругают?

      – Не-а. До обеда не хватятся.

      Взгляд мальчишки с интересом перескакивал с одного на другое. Ух ты!.. – он даже невольно вздрогнул, разглядев в таинственном лесном сумраке силуэт огромного металлического чудовища, притаившегося за домом, под плотным пологом сомкнувшихся над ним крон.

      Первое впечатление оказалось настолько сильным, что он, даже не спросив разрешения, пошел туда.

      Ничего подобного Глеб раньше не видел. Две мощные металлические ноги поддерживали массивный обтекаемый корпус, сплошь покрытый рубцами и подпалинами, словно этот механический зверь побывал в жесточайших схватках и вот, обессиленный, затаился в тени деревьев.

      «FALANGER 12UN», – мальчишка с трудом различил полустертые буквы.

      – Так ты и читать умеешь? – раздался за спиной удивленный голос тиберианца.

      Глеб вздрогнул, обернулся.

      – Мама научила. А кто это? Почему он здесь прячется?

      – Это называется «серв-машина». «Фалангер» – мой старый друг. Только вот беда, – сломался, – добавил Урман. – Хочешь орехов с медом? – предложил он, отвлекая мальчишку от сложной и непонятной для его возраста темы.

      Ну кто ж от лакомства откажется?

      – Конечно, хочу… Вот только друзья такими не бывают! Он же не живой!

      – Еще как бывают, – вздохнул старик. – Но ничего. Когда-нибудь отремонтирую…

      Глеб тряхнул головой, решительно не соглашаясь. Мировоззрение мальчугана ограничивалось сельским укладом жизни. Конечно же он видел раскуроченные, вросшие в землю железяки в перелесках за околицей, но никогда не задумывался откуда они там взялись и почему не ржавеют? Их даже в кузнице не использовали.

      – Дядя Сыть говорит: «что быльем поросло уж не вернется никогда».

      – Сыть? Торгаш?

      – Ага. А это что такое? – мальчишка разглядел странное, совсем не похожее на инструмент устройство, спрятанное у стены, за жердями.

      – Не трогай. Это оружие.

      – Оружие