Минувшей жизни злая кровь. Вера Заведеева

сентябре студентов отправили на практику. Закрепление теории статистики на раскисших от дождей колхозных полях затянулось на целый месяц. Ребят поселили в полуразрушенном колхозном «клубе» с наспех залатанной крышей и забитыми досками окнами ввиду отсутствия стекол. Украшенная изразцами голландка – последняя роскошь, оставшаяся от бывшей барской усадьбы, источала мертвенный холод. Для обогрева им соорудили буржуйку, и вечерами после работы вокруг нее сушили телогрейки и кирзачи. Вместо кроватей – мешки, набитые соломой. Из еды – картошка с кислым молоком и серый непропеченный хлеб с мутной похлебкой из требухи. Городские очень скоро начали болеть, но домой никого не отпускали.

      Местная повариха, ленивая, неряшливая, рыхлая матерщинница с редкими сальными патлами и вечным огородным «маникюром», не баловала студентов кулинарными изысками. Утром ребята ели вчерашнюю картошку в мундире, запивая ее морковным чаем, и шли на поля, мечтая о горячей вечерней похлебке. Повариха «на работу» не больно-то спешила: дома огород, скотина, какое-никакое хозяйство – все надо обиходить, а эти городские неженки подождут. Не баре. Дежурные, которых выделяли ей в помощь, таскали воду из колодца, топили печку и отскребали песком закопченные чугунные котлы. Насмотревшись на повариху, которая орудовала у печки в исподнем, не знавшем стирки, и на то, как и из чего она «готовила», даже самые голодные не могли потом есть. Так и питались почти всухомятку. Из обещанного заработка у ребят еще и вычли за этот «полный пансион».

      Наконец колхозные мучения закончились. Студентам выдали по мешку картошки, а деньги пообещали прислать в институт позже. Добравшись до общежития на перекладных, девчонки первым делом помчались в баню смыть с себя даже само воспоминание об этой «практике». В общежитие вернулись заметно похорошевшими и нарядными, вот только заскорузлые руки какое-то время придется поносить в карманах – не в керосине же их отмывать! Вечером устроили пир горой – отоварили сэкономленные продуктовые карточки, выложили на общий стол содержимое посылок от родни и даже закупили на рынке дешевого яблочного сидра. Пригласили выпить и комендантшу, чтобы посговорчивее была. Тетка пришла, грозно оглядела праздничный стол и поинтересовалась:

      – А че, самогонки-то нету? Я эту кислятину-то не пью, живот с нее больно пучит. Разве что немного… Ну хоть закусю, раз выпить нету, – вздохнула она, заграбастывая тарелку с аппетитным розовым салом, нарезанным деликатными кусочками по числу участников застолья.

      Девчонки раскраснелись, слегка опьянев – больше от долгожданной сытости, чем от сидра, – и завели песни. Зойка, забыв, что у нее совсем нет музыкального слуха, голосила громче всех. Ее переполняло ожидание сладостного мгновения – завтра она увидится, наконец, с Сашей! Распаленное воображение рисовало ей ликующие картины – он бежит ей навстречу, раскинув руки: «Любимая! Я не могу прожить без тебя и дня! Я твой навеки! Мы никогда не