Формула любви. Анджей Ласки

чтобы сделать новый заказ. Когда он ушел, я вновь вернулся к нашему разговору. – Конечно, банальна.

      – Ты – творческий человек, тебе легко занять себя. Я же не умею ни писать, ни петь, ни рисовать, – она вздохнула, и, разболтав в чашке остатки кофе, допила ее.

      – Еще? – Я указал на чашку.

      – Да, пожалуйста.

      Как раз подошел официант с моим заказом, и я попросил его принести еще одну чашку для Дианы.

      Мне всегда казалось, что сама жизнь дана не потому, что так заведено законами природы, а потому, что на свет всегда появляются только талантливые души, и потому был не согласен с ней. Ведь в детстве каждый стремится узнать больше, чем знает. Все эти «зачем?» и «почему?» явно говорят об этом. В детстве рисуют, поют, танцуют, играют на музыкальных инструментах – познают жизнь. И только со временем непреодолимая лень заставляет делать всё так же, как все и жизнь приобретает банальный вкус. А уже потом из банальности она превращается в рутину: дом – работа, работа – дом, диван и телевизор с любимым сериалом или программой новостей. И уже никуда не хочется двигаться ни физически, ни, тем более, морально. А зачем? Потом люди становятся несчастными и отсюда все проблемы.

      Но если это все преодолеть, вырваться из окружающей действительности, создать свой мир, не похожий на другие, не забывать то, чему учился в детстве и развивать, развивать, развивать полученные навыки – человек будет счастлив в творчестве, и жизнь заиграет всеми цветами радуги.

      Пауза затянулась и, кажется, надо было что-то сказать. Диана вытянула из пачки тонкую ментоловую сигарету.

      – Знаешь, нет ничего лучше кофе с сигаретой. Это бодрит.

      И очень вовремя подошел официант и поставил перед Дианой чашку с горячим латте, на взбитой молочной шапке шоколадной крошкой был нарисован котенок. Она кивнула и улыбнулась.

      – В детстве я была талантливым ребенком, – будто прочитав мои мысли, начала она. В руке у нее мелькнул огонек зажигалки, и в следующую секунду она выпустила в пространство перед собой узкую струю дыма, сделала маленький глоток еще горячего кофе. – Ну, когда мне было четыре или пять лет – сейчас я точно и не вспомню – мама наняла мне учителя музыки. В доме у нас стоял старый черный рояль еще с незапамятных времен – выбрасывать жалко, а держать в доме незачем, если на нем никто не играет. Я помню тот день, когда в дом пришел настройщик. Потренькал по струнам, что-то подкрутил. Он бил маленьким молоточком по струнам, и они отвечали ему такими звуками, не похожими ни на что. А потом сел и сыграл Моцарта. Это я, конечно, позже узнала, что это был Моцарт, а тогда это для меня было просто волшебством каким-то. Потом настройщик ушел.

      Я залезла на стул, на котором сидел Волшебник – это я его так для себя назвала – Волшебник. Я забралась на его стул, положила руки на клавиши и, ожидая красивой музыки, нажала на них. Боже мой, это был самый ужасный звук, который я слышала в жизни. – Диана расхохоталась, вспомнив этот момент. – Я еще подумала, как же так, почему