Дед Семён и другие. Рассказы. Евгений Чертовских

глубоко сидеть в душе кузнеца.

      – Наверное, отец у него был кузнец.

      – Левон? Нет, – Семён встал и направился к лестнице на второй этаж, – не был Левон кузнецом. Не был.

      «Любил Яков еще с детства смотреть, как в горне бушует пламя, как крепкий металл начинает краснеть, а затем под молотком умелого кузнеца становился податливым, мягким и превращался в нужную вещь. Местный кузнец приметил у Якова эдакую страсть к металлу и разрешал ему раздуть горн, подержать какой-либо инструмент, а иногда и стукнуть раз-другой по раскалённой заготовке».

      – Вот оно. Так и есть, – за окном по газону бегала внучка. – С детства у него интерес к необычному делу появился.

      Посмотрев на небо, Семён с досадой подумал, что до вечера ещё далеко. Ему очень хотелось вновь попробовать «фокус» с подсвечником. Но впереди был ещё целый день. Надо было заняться каким-нибудь полезным делом. Вспомнил! За домом лежали напиленные дрова, надо бы поколоть.

      – Сёма, а сколько лет было Левону, когда у него сын родился? – спросила жена, проходившего мимо мужа.

      – Тридцать восемь. А что?

      – Поздний ребёнок.

      – Нормальный. Девки были одни до него. А это ты к чему?

      – Да, так. А Яков твой, когда женился?

      – В двадцать три, жену Полиной звали, – Семён смотрел на Марину с удивлением.

      – А у него первый ребенок, когда родился?

      – А вот этого я пока не знаю. Ещё недочитал. Какие-то вопросы у тебя странные?

      – Почему странные? Так, поговорить охота.

      Намахавшись топором, Семён сидел и отдыхал у небольшого пруда. Шум искусственного водопада расслаблял. Вылетая из под большого камня, вода падала вниз на плоский плиточник, и далее причудливым образом, несколькими водяными змейками, устремлялась через каскад камней к поверхности пруда. Словно живые создания, извиваясь между камней, «змейки» разными путями стремились к объединению. И то ли удар падающей воды о камень, то ли шелест невидимых чешуек, которыми водные змейки задевали о камни, пробираясь между ними, производили приятное успокаивающее действие.

      Солнце давно ушло за горизонт, стало темно. Почувствовался запах табачного дыма. Семён встал, покрутил головой, принюхался.

      – Нет, показалось. У нас и не курит никто.

      Пошёл к дому. На пороге его опять остановил запах дыма.

      – Марин, у нас кто-то курил?

      – Нет! – Марина ответила и странно посмотрела на мужа.

      – Странно. Показалось, наверное. Ладно. Пойду в кабинет. К чаю позовите.

      Совершив новый ритуал, зажжение свечи в подсвечнике, Семён выключил настольную лампу и сел за отцовские бумаги.

      «Особенно многолюдно было в доме зимними долгими вечерами. Левон, склонившись над заготовками, шил шубы, тулупы, зипуны, а пришедшие мужики рассаживались по лавкам, дымили табаком и любовались ловкими движениями его рук. Порой качали головами – удивлялись, как это он своими ручищами умудряется так ловко работать маленькой иглой…

      Открылась