Ген жизни. Марина Ивановна Иванова

брезгливо отцепил детские ручонки от белоснежных брюк, отряхнулся, вопросительно зло глянул на жену: «Что молчишь?».

      – Вася, мы не высовывались. Ночью был дождь, пришел хозяин дачи, мы сказали, как ты учил, что из Карабаха бежали, – взволнованно объясняла Валя. Но понимала, что эти слова мужа не успокаивают. Он глянул свысока на нее, перевел взгляд на лаковые ботинки, улыбнулся и вновь зло глянул на нее.

      – Значит так, Валя, я пришел попрощаться. Теперь у нас с тобой разные пути. Я встретил другую женщину, полюбил, – не глядя на жену, произнес Василий Федорович Поделкин. – Вот документы на детей, твои паспорт, – протянул он файловку. – Говори всем, что ты из Карабаха, в паспорте стоит карабахская прописка, я все уладил, летал туда к друзьям. Так что вам должны дать статус беженцев. Прощай.

      Василий Федорович развернулся, быстрой походкой уходил от Вали навсегда.

      Она стояла, не понимала, что он такое говорит, какая прописка, какая другая женщина, какой Карабах.

      – Вася, а как же обед? У нас сегодня зайчатина, – крикнула Валя вслед мужу.

      Марго стояла рядом, все слышала, побежала за Наташей, на ходу вытирая слезы. Она рыдала, всхлипывала заикаясь: «Друзей не бросают, друзей не бросают, друзей не бросают!». Наташа услышала крики, выглянула из соседней дачи.

      – Что ревешь? – грубо спросила она.

      – Нас папа бросил! – плакала Марго. – Сказал у меня другая есть.

      – Что ты несешь? – закричала на младшую сестру Наташа и побежала в след уходящего белого костюма, который на ходу махнул рукой, остановил такси, уехал.

      Марго упала на землю, царапала маленькими коготками подсохшую глину, оставляя борозды кричащей души во дворе, била кулачками так сильно, что утрамбовала огромный кусок вокруг себя, забивая в него боль, которая сделала ее взрослой.

      Наташа молча стояла возле Марго, сжав посиневшие кулаки, смотрела в одну точку, где только что находился белый костюм. Огонь злости в этот момент сжег всю вселенную вместе с отцом.

      Глава 5

      – Гришку убили! – кричала соседка по лестничной площадке, показывая на уезжающую машину скорой помощи.

      – Что ты мелешь? – спрашивали собравшиеся зеваки во дворе. – Откуда знаешь, что убили?

      – Я его первая нашла. Смотрю дверь открыта, заглядываю лежит в лужи крови. Я сразу милицию и скорую вызвала.

      Народ вздыхал, Григория Фомича любили все. Самый безобидный мужик города Ставрополя. Всегда поздоровается, никогда грубого слова не скажет. За что же его так? Ведь крепкий мужик был. Работал на заводе Поршневых колец наладчиком. Станок закряхтит, закашляет, он уже рядом, Его ценили на работе, дали двухкомнатную квартиру на улице Жукова. Как раз напротив Дома пионеров. Григорий часто на балконе смотрел, как детские ручейки стекались на занятия в этот океан творчества. В окно видел, как танцуют, поют, рисуют. За сыном очень скучал. Говорят, непутевый был, из тюрьмы не выходил, жинка от этого покинула Гришу рано, переживала за урода сына. Григорий Фомич после нее вообще ни на одну женщину не глянул,