Ген жизни. Марина Ивановна Иванова

столп фонаря. А завтра вновь получасовой рассвет и черный квадрат Малевича.

      «В какой момент я полюбил этот город? – вспоминал Виктор. – Ведь полюбил больше Питера. Уезжать не хочется. Наверное, когда после первой ходки остался здесь? Глоток свободы полюбил! А Ставрополь – глоток жизни, который вкусил при появлении на свет. Ставрополь? Давно там не был. Нужно смотаться, повидать отца. Могу не успеть, как и мать. Ладно, Руслан вернется из Италии, познакомлю его с дедом!».

      В Ставрополе Василий Паделкин никак не ожидал встретиться на рынке с отцом Виктора. Столько лет прошло. Может не вспомнил?

      – Григорий Фомич вообще не изменился, – делился он с Дусей, – представляешь лоб в лоб столкнулся на стадионе!

      – Я его с выпускного не видела. Он тогда сильно на меня разозлился, увидел меня с Федюркиным. Был еще один балбес у нас в классе, – засмеялась Евдокия, закидывая косу вокруг головы, впивая в нее шпильки.

      Она спускалась в новом коттедже со второго этажа по белоснежной лестнице с закругленными балясинами. Черные глаза искрились смехом, глядя на белоснежный костюм Василия Федоровича. Конечно, как она могла не влюбиться тогда в белый парадный костюм, в белые перчатки морячка, которого привез с собой в гости Витька. Она, только глянула на него, сразу поняла, что ни Витька, ни балбес Федюркин не были ее первой любовью. Вот оно первое и настоящее чувство! Вася Паделкин!

      Затем были письма до востребования, телефонные переговоры, редкие встречи в санатории «Заполярье». Именно этот санаторий они облюбовали для своих любовных встреч. Их устраивало, что круглый год бассейн с морской водой. Ухоженные аллеи рододендронов, по которым гуляли космонавты, и ни одного знакомого лица. Их встречи от рейсов к рейсу, в которые Василий Паделкин якобы ходил часто, были хорошо запланированы. Штурманам разрешали поговорить по телефону с любимыми, умеющими ждать.

      Это совершенно не относилось к легкомысленной Евдокии Петровне. Она стольких партнеров поменяла, что забыла их лица. Помнила тех, у кого были деньги. Но деньги быстро обесценивались, как ее любовь. Тогда вход шла власть, поэтому она стала работать директором универмага. Приватизировала его каким – то образом. Стала владелицей первой по величине торговой точки, пустила в аренду торгашей со своим турецким товаром, собирали с них мзду. Все говорили, что у нее покровитель из Москвы. Кто он никто не знал. И вдруг этот покровитель появился в белом костюме, возил на мэрсе, открывал дверь, когда выходила. Детей у нее не было. Аборты не проходят бесследно. Еще девчонкой сделала первый в десятом классе. Отцом был Виктор Мурманский. С тех пор Дуся ненавидела всех детей и тех, у кого они были.

      – Ну что твоя с щенятами жива еще? – брезгливо передергивала плечами Дуся, поправляя шпильку.

      – Куда денется? Пусть работает на благо российской экономики. Это ты у меня умница, дело свое есть. А Валька всю жизнь на моей шее. Хватит, скинул ярмо.

      – Правильно, жить нужно с теми, кого любишь! Ты же меня