Идеалы христианской жизни. Евгений Поселянин

даже камень просверливает упорным, постоянным падением, так и среда в конце концов, с ходом лет, оказывает на человека свое невидимое влияние.

      И в высшей степени важно, чтобы такой заброшенный в столицу студент или учащаяся девушка знали, что они не одни: что их верования составляют жизнь и душу не только их самих – неопытной и ничего значительного в жизни не совершившей молодежи, но и людей, прославленных своими знаниями и деятельностью, чьи имена у всех на устах.

      У нас же происходит обратное.

      Люди очень часто тщательно скрывают, насколько близки им и дороги религиозные интересы, прикидываясь не только безразличными, но и прямо неверующими.

      Один генерал из высшего круга Петербурга был широко известен своим острословием и вольностью в выражениях: большего за ним не водилось. Во всяком случае, его считали далеко не серьезным человеком.

      После его смерти племянница его рассказывала:

      – Как мы при жизни мало понимали дядю Сашу! Мы все видели в нем только веселого балагура, от речей которого надо было спасать уши барышень. А между тем в нем, оказывается, была чуткая душа и большие запросы. Разбирая его письма, мы нашли много писем… – она назвала одно выдающееся лицо, известное своей духовностью. – Они переписывались о разных значительных предметах, и в одном из писем сказано: «Я очень жалею, что наша вчерашняя беседа так неожиданно была прервана. С немногими я с такой охотой и так искренне беседую о религии, как с вами…»

      Вот какие потаенные душевные уголки были у человека, которого считали лишь малоприличным болтуном.

      Один подросток, очень умный и развитой мальчик, сын старого моряка, рассказывал мне:

      – Как я удивился, узнав о набожности папы. Как-то утром зашел я один в собор. Вижу, отец стоит на коленях перед образом Николая Чудотворца и так горячо молится. Я, конечно, не подходил к нему. Ему это было бы неприятно. Я долго стоял, смотрел на него издали. Он все стоял на коленях и молился. Когда он встал, я спрятался за колонну, чтобы он меня не видел.

      Как я заметил, эта встреча произвела очень сильное впечатление на мальчика, который в то время колебался некоторыми религиозными сомнениями. Образ молящегося отца поддержал его веру.

      Но, спрашивается, зачем это утаивание от ближайших людей столь важной стороны своей жизни?

      Едва ли на Западе сын верующего христианина мог бы считать своего отца атеистом.

      Быть может, в этом проявляется некоторая стыдливость, целомудренность духа, заставляющая человека набрасывать непроницаемую для всех завесу на то, что для его духа особенно полезно. Но быть может, тут есть и некоторая измена тому, что вместе с проповедованием веры представляет такой же долг христианина: исповедание веры.

      Глава V

      Исповедание веры

      Исповедание веры есть бесстрашное открытие, всенародное, несмотря ни на какие угрозы, возможность казни, ни на какие лишения, страдания, уничижения, – признание себя учеником и рабом Христовым и безусловная