Тайник на Эльбе. Александр Насибов

помогу вам понять меня. Скажите, в ту ночь Хоманн действительно совершил такой уж выдающийся поступок?

      Шульц замялся.

      – Говорите, говорите!

      – Я все еще не понимаю господина майора.

      – Ну, вот только что вы заявили: случилось, что Хоманн спас жизнь своему командиру, то есть вам. Это так?

      – Да.

      – И что же, подвиг солдата был оценен по достоинству? Хоманна наградили?

      – Нет. – Шульц помолчал, начиная понимать, куда клонит следователь. – Нет, господин майор, история прошла незамеченной.

      – А произошел пустяковый пожар на складе, и вы торопитесь с реляцией о героизме Хоманна.

      – Это не я, господин майор.

      – Не вы? – Аскер почувствовал, как у него вспотел лоб. – Как это – не вы? Говорите правду.

      – Да, не я. Ходатайство было, конечно, мое, как командира роты, но я подал его не по своей воле. Мне было приказано.

      – Кем?

      – Майором Гаусом.

      – Кто это – майор Гаус?

      – Командир батальона.

      – Расскажите подробнее.

      – После того как пожар был погашен и суматоха улеглась, я вызвал Хоманна к себе, детально обо всем расспросил, похвалил. Он сказал, что не совершил ничего особенного. Опасности пожара фактически и не было. Горели ящики, сложенные у стены. Они были обособлены. Стены, пол, потолок – земля и камень, гореть нечему. Даже краска на стенах не масляная, а известка. В том помещении не имелось больше ни ящиков, ни продуктов, ничего другого, что могло бы гореть. Словом, сгорев, ящики превратились бы в золу, и дело с концом. Я отпустил Хоманна. И вот зазвонил телефон. Говорил майор Гаус. Он спросил о происшествии. Я доложил. Гаус сказал: «Хоманн действовал геройски, надо его поощрить». «За что?» – спросил я, пояснив, что был лишь жалкий костер из кучи фанерных ящиков. – «Все равно, – ответил Гаус, – проявлена самоотверженность, она не может остаться без награды». Я позволил себе поиронизировать и спросил, уж не думает ли майор представить Хоманна к кресту? Гаус сказал: «Ордена не дадим, а в отпуск пошлем, пусть побывает в тылу».

      – И Гаус настоял на своем?

      – Разумеется. Это же в его власти.

      – Хорошо. – Аскер встал. – Закончим пока на этом наш разговор.

      …Утро следующего дня Аскер посвятил беседе с Георгом Хоманном. Вначале он задал десяток обычных вопросов, приглядываясь к перебежчику. Ответы Хоманна в точности соответствовали тому, что Аскер установил при допросе пленных солдат и офицеров третьего батальона. Хоманн ни разу не солгал даже в мелочах.

      Он отвечал четко, охотно, без каких-либо колебаний или уверток. И хотя, после всего того, что узнал следователь от Шульца, к Хоманну надо было бы относиться с недоверием, Аскера не покидало ощущение, что собеседник его – честный человек.

      Осторожно подвел он Хоманна к эпизоду на провиантском складе. Разговор о происшествии на складе он считал серьезным испытанием для подследственного. Хоманн, если он засланный с какими-то целями агент, должен был вовсю расписать