Я буду Будда. Герман Канабеев

зачем ему «Связной» и сколько он здесь проработает.

      «Я просто хочу на море», – говорил он.

      Лето еще не наступило, а Олег уже превысил планку денежных ожиданий.

      – Все, Ян, увольняюсь завтра, – сказал Олег.

      – Море? – спросил я.

      – Море, – ответил он.

      – Ты так говоришь об этом, словно море – это какое-то совершенное счастье.

      – Так оно и есть. Я каждый год, каждое лето провожу на море. Лет с шестнадцати. Не пропустил ни одного сезона, как я могу пропустить это лето?

      И Олег уехал. Через четыре месяца, осенью, я узнал на Горбушке, что Олег утонул в Крыму.

      Глава 25

      Все-таки лавочку с легкими деньгами в «Связном» прикрыли. И не то чтобы в компании стали замечать, что пропадают деньги. В то время продажа мобильных телефонов давала такие прибыли, что никто этих денег толком не считал. Скорее, все из-за того, что продавцы вконец охренели. Кто-то всего лишь приезжал на работу на дорогой машине, а кто-то, отработав пару месяцев, открывал тут же на Горбушке свои павильоны.

      Когда я стал работать исключительно за зарплату, сразу остро почувствовались все минусы этой работы. Синяя рубашка снова стала ненавистной, а покупатели бесили так, что некоторым откровенно хотелось дать пиздюлей.

      Улыбаться, соблюдать корпоративные правила стало совсем невозможно.

      Я хотел уйти. Когда говорил об этом Лене, она впадала в депрессию. Просила потерпеть, может, все утрясется.

      – Попробуй сделать карьеру, – говорила она. – Есть же там какой-то рост.

      – Есть, – отвечал я, – можно стать старшим продавцом, потом менеджером. Потом еще кем-нибудь.

      – Ну вот, – воодушевлялась она.

      – Лет через десять. Я не выдержу.

      – Делай что хочешь, – говорила Лена.

      Будто в этом ее «делай что хочешь» был какой-то смысл.

      Я продержался почти год. Где-то за неделю до наступления Нового, две тысячи пятого года пошел на обед и больше в «Связной» не вернулся.

      Глава 26

      До февраля я пролежал с ноутбуком на диване. Ни одной строчки в моей книге не появилось. Но мне нравилось вот так лежать с пустым вордовским листом на мониторе. Словно в этом был какой-то смысл.

      Примерно в семь вечера, минут за десять до того, как Лена вернется домой с работы, я вставал, одевался и уходил гулять. Чтобы, вернувшись, сказать, дескать, весь день искал работу и ездил по собеседованиям. Только бы она не нервничала и перестала говорить: «Да заебал ты уже со своей книгой. Может, уже пойдешь поработаешь?» А так создавалась иллюзия, что я хоть что-то делаю. Женщины любят иллюзию. Главное, чтобы она походила на их ожидания.

      Наверное, тогда я и полюбил город. Полюбил бесцельно ходить, слушать в наушниках музыку и заглядывать в глаза прохожих. Без музыки бродить по городу не имело смысла. Мне не нравятся естественные звуки мира вокруг меня. У мира и картинка-то не очень, если приглядеться. Где-то за пределами города она может быть вполне себе ничего, но со звуком все равно будет какая-нибудь