Вы хотели войны? Вы ее получите!. Сергей Дышев

оперативные планы, что ликвидация контрабандистов без санкции руководства может обойтись мне слишком дорого и, вообще, стоить погон. Я сказал, что не надо меня пугать, и подал еще один рапорт – на увольнение.

      Лопнувшее громом небо не поразило бы так ребят, как нежданное признание командира.

      – А не поторопился? – первым пришел в себя Приходько.

      – Нет. Выслуживаться перед негодяями не собираюсь. Так что, мужики, я вам больше не командир. Да и после гибели Гриши... не имею права.

      Бессчетнов почесал свой квадратный затылок.

      – Ну, чего, водку будем еще пить? Мне больше нельзя – я за рулем.

      – Чего спрашиваешь – наливай! – махнул рукой Иван.

      – А закуска есть? – вздохнув, спросил Приходько.

      – Еще целая буханка! – мрачно порадовал Бессчетнов.

      – Тогда – вперед, – скомандовал Родин. – И за живых можно теперь поговорить.

      – Я предлагаю этот тост выпить за нашего командира, – сказал Бессчетнов.

      – А я предлагаю за всех нас! – поправил Родин. – За наше братство.

      Никто не возражал. Буханка пошла по кругу как единение жизненной силы и мужской дружбы.

      – Командир, без тебя служба – не служба, – прервал воцарившееся молчание Бессчетнов. – Я тоже увольняюсь. Работу найду, уже предлагали. С нашим послужным списком – с руками и ногами оторвут. Или – мы у них оторвем...

      Вдруг ни с того ни с сего расцвел Корытов.

      – И я тоже, ребята, пожалуй, уволюсь. У нас второй ребенок намечается. Жена будет довольна, как кошка. Всю душу измотала: когда ты оставишь эту проклятую работу? А мне, мужики, одному неудобняк было уходить. Так что, вернусь в родное село, и пусть сбудется женское счастье!

      Вздохов, осушив стакан с водкой, выдохнул:

      – Командир, раз такие дела – увольняюсь в знак протеста и солидарности! – и зажевал сказанное куском хлеба.

      Все посмотрели на Лагоду, как бы дошла и до него очередь. Борис отстранил поддерживающего его Бессчетнова, махнул культей:

      – Ну, а я, ребята, – подчистую в отставку. По определению. Однорукий бандит.

      – Лучше – однорукий Рэмбо, – поправил Бессчетнов.

      – Тогда уж – Илья Муромец, – хмыкнул Борис.

      – Ну, а я чего – один останусь? – без витийства рубанул Коля Наумов. – Командир! Увольняюсь. По списку!

      – Ну, а ты – Сергей? – спросил Бессчетнов Конюхова.

      Конюхов помолчал, глянул куда-то поверх его головы.

      – Да и я ребята, честно говоря, давно уже для себя решил службу поменять: военную на духовную. В общем, хочу быть священнослужителем. Буду поступать в духовную семинарию.

      – Серьезное решение, – после паузы оценил Родин.

      Приходько, тайный поклонник Маркса, не преминул ввернуть по долгу замполитства:

      – Будет, кому наши грехи замаливать.

      – Ну, а ты как сам? – спросил Родин.

      – Как, да как... – сердито ответил Приходько. – А я еще послужу... Зарезали вы меня, братцы! Прямо не ожидал!

      Родин усмехнулся,