Развесистая клюква Голливуда. Дарья Донцова

лучше, сориентировалась быстрее, нашла верный ответ на вопрос. Значит, представь, что в «Кошмар» заявилась съемочная группа шоу, вокруг нанятые актеры, тело – муляж, и, если ты не сможешь вести себя должным образом, телевидение отберет у Белки гостиницу. Это игра, включиться в которую надо немедленно.

      Я сделала глубокий вдох-выдох, сгребла в кучу весь талант, доставшийся мне от бабушки, неудачливой лицедейки и попыталась изобразить женщину-детектива, одну из героинь многочисленных криминальных лент.

      – Если милиции до нас не добраться, будем действовать самостоятельно.

      – Как? – сдавленным голосом спросил Миша.

      – В доме тепло, тело необходимо перенести в холодное место, – предложила я.

      – Здравая идея, – кивнул Бурундуков, – куда?

      – На террасу! – сделал нелепое предложение Семен.

      – Долго оно там не продержится, – высказался Миша, – как вы думаете, когда ее убили?

      Геннадий Петрович сделал вид, что не слышит вопроса, а Никита пояснил:

      – Время смерти легко определить при помощи специального прибора для измерения температуры печени, но у меня его нет.

      – А на глазок? – не успокаивался Миша.

      Бурундуков нахмурился.

      – Не знаю.

      Я повернулась к продюсеру и машинально отметила, что он один, без друга-приятеля. Ваня в коридор не вышел.

      – А почему нету крови? – прошептала Аня. – Если ее зарезали, тут должна быть лужа.

      Бурундуков почесал переносицу.

      – Сердце, грубо говоря, насос, оно гонит кровь по телу человека. Что случится, если вам повредят крупную артерию или вену? Из раны ударит фонтан, потому что сердце продолжает толкать кровь. Но если удар нанесли непосредственно в основную мышцу, она мгновенно прекратит работу, вся кровь останется в теле. Убийце в таком случае не надо выдергивать нож. Сложим два фактора: резкая, внезапная остановка сердца и клинок, который тампонирует рану. Результат: отсутствие крови. Хотя… почему вы решили, что девушку зарезали?

      – Не знаю, – прошептала Аня.

      – Вы очень доходчиво объясняете, – похвалил орнитолога Миша.

      – Спасибо, я старался, – кивнул Никита, – когда-то в студенческие годы был полон романтизма и хотел стать судмедэкспертом, посещал специальные семинары. А потом пришел на практику в морг, и весь мой юношеский задор улетучился. Действительность оказалась слишком сурова. Я забыл о борьбе с преступностью и стал изучать птиц.

      – А вы по специализации кто? – вдруг спросил у Комарова Миша.

      Геннадий Петрович вздрогнул.

      – Дерматолог.

      До моего слуха долетел тихий скрип.

      – Что это? – вздрогнул Миша. – Словно железом по стеклу провели.

      – Мне показалось, будто за чуланом дверь приоткрылась, но там стена, – поежился Никита, – не стесняюсь признаться, мне страшно. Какого черта меня сегодня понесло наблюдать за варавайкой? Сидел бы сейчас дома, вернее, лежал в кровати.

      – Давайте перестанем причитать, – сурово