Развесистая клюква Голливуда. Дарья Донцова

там лежит? – прошептала незаметно подошедшая Аня. – Господи! Ноги!! Джинсы!!!

      Круглое личико брюнетки сильно побледнело, большие глаза превратились в блюдца, брови поползли вверх.

      – На полу Семен, – призналась я и приказала: – Сеня! Вставай!

      Но тот и не подумал пошевелиться. Я разозлилась. Что он себе позволяет? Сначала проявил дурацкую инициативу, решил покуражиться ночью, влез в мою спальню, теперь прикидывается трупом! Надо уметь красиво проигрывать. Я набрала полную грудь воздуха и заорала:

      – Семен! Хватит! Финита ля комедиа!

      – Чего? – спросил за спиной знакомый прокуренный баритон.

      Я обернулась. Вот он, Семен, во всей своей красе, с туповатой улыбочкой на простодушном лице.

      – Ты здесь? – вырвалось у меня.

      – А где надо? – заморгал он. – Ух ты! Жмурик!

      Я уставилась на ноги призрака и подумала: Степа, ты идиотка! Ноги, торчащие из-под светлого балахона, обуты в спортивные боты небольшого размера, а то, что я поначалу приняла за белый костюм привидения, на самом деле плащ серовато-пепельного оттенка, с большим капюшоном, который полностью закрыл голову незнакомца.

      – Если ваш служащий тут, то кто там? – обморочным голосом прошептала Аня. – Белые… кроссовки… о! Белые кроссовки… Посмотрите, он правда в белых кроссовках?

      Более странную просьбу и представить трудно. Какая разница, что за обувь на ногах у незнакомца?

      – Не нравится мне, как он лежит, – сурово произнес Бурундуков, наклонился, сдернул с неизвестного капюшон и воскликнул: – Господи, она мертвая.

      – Совсем? – ляпнула я и повернулась к врачу: – И какова причина смерти?

      – Не знаю, – выдохнул Геннадий Петрович и затрясся в ознобе.

      – Это женщина! – вдруг обрадовалась Аня. – Волосы длинные, вьющиеся! Лицо почти все закрыто!

      Словно испугавшись произнесенных фраз, Аня замолчала. И тут только до меня дошло.

      – Женщина? Настоящая? Не муляж?

      – Нет, – заявил Комаров, – вы ее знаете? Посмотрите внимательно.

      Я замотала головой.

      – Не хочу!

      – Папочка! Она испугалась! – заверещала Юля, которой все случившееся казалось очередной забавой. – Степашка! Живешь в «Кошмаре» и струсила, увидев жмурика?

      Мне захотелось треснуть наглую девицу по башке. Кто разрешил ей обзывать меня заячьей кличкой? Да, я живу в отеле, где развлекают гостей, демонстрируя им сценки из детективов, но сейчас-то на полу лежит настоящий мертвый человек!

      – Это женщина! – не успокаивалась Аня.

      В голосе молодой жены престарелого бизнесмена явно звучала радость.

      – Боже мой! – простонала Белка, только что пришедшая в коридорчик. – Какой ужас!

      – Это не прикол? – вздрогнула Юля.

      – Нет, – огрызнулась я.

      – Папа! Боюсь! – завизжала школьница и кинулась прочь от страшного места.

      Вопреки обыкновению, Геннадий Петрович не спешил утешить дочурку, он попятился и навалился на стену.

      – Может,