Шарм, или Последняя невеста. Диана Билык

его рискнуть собой. Глупо получилось.

      – Понравилась ты мне, – говорит открыто, а меня качает. Да врет же! Но Генри не перестает откровенничать: – Надо было проверить почву: рыхлая она или болотистая.

      – И? – вжимаюсь в его плечо. Мы медленно идем мимо витрин с игрушками, я еле ступаю, потому что ноги от холода превратились в два бревнышка.

      – Держи, Золушка, – Север протягивает мне туфли, а я отшатываюсь. Вряд ли смогу туда впихнуть деревянные от мороза колодки. – Что? Не твой фасон?

      – Матушка постаралась, – опускаю глаза и растягиваю ненавистную юбку окоченевшими пальцами.

      – Ну, она, видимо, хотела, чтобы ты выделялась в толпе ярким малиновым пятнышком. Пойдем, Лера, а то заболеешь, – широкая ладонь зазывает и качается перед лицом. – Ну же!

      – Я не хочу назад. Не заставляй… – впервые перехожу на «ты» и замечаю в глазах цвета крепкого чая блеск победы. Но он тут же гаснет, будто на смуглое лицо Севера наползла маска равнодушия.

      – Тогда ко мне? Здесь недалеко, – Генри наклоняет немного голову, черные волосы рассыпаются по высокому лбу, а я пытаюсь прочитать его эмоции. Ни единой, словно он сделан из камня. Только теплого камня. И так хочется согреть возле него руки, но я прячу задубевшие ладони за спиной.

      Меня грызут сомнения и страх. Не влезу ли я в петлю еще больше? Шарм давно заплел душу, как мощные лозы актинидии, но есть еще мизерная возможность уйти. Попросить подвезти к тете Лесе? За пару недель вся магия мужчины выветрится, и я попытаюсь жить дальше. Но как же папа? Получить возможность помочь самому важному человеку и отступить в последний момент? Да и Валентина задушит меня своими обвинениями, подкинет новую змею в кровать.

      – Обещаю вести себя прилично, – говорит Север и легко касается моих волос на плечах, пропускает указательный палец в завиток и дает ему спружинить. Я непроизвольно отступаю. Это «прилично» меня и пугает. Слишком приятна его близость, да и он не кажется испорченным мажором, как я представляла.

      – Так, – он неожиданно фыркает, выбрасывает туфли в снег и подхватывает меня на руки. – Пока мы будем болтать, ты лишишься ног, а я буду виноват. Твоя же мать меня потом и сожрет.

      – Она будет только благодарна, – понимаю, что ляпнула лишнее. Утыкаюсь в широкое плечо и прячу глаза. Как же тепло в его руках, как же хочется замереть в этом мгновении, пока он не разобрал, что я ему совсем не подхожу.

      – Неродная тебе? – тихо спрашивает Генри и уверенно шагает по дороге к частному поселку. Прижимает меня к себе, как что-то ценное. Страшно, что будет дальше, но я не сопротивляюсь. И сил нет, и желания.

      – Мачеха, – мое дыхание проникает сквозь тонкую ткань его рубашки, и я чувствую, как Генри вздрагивает. Обнимаю мужчину за шею и стараюсь укутать своей меховой накидкой, чтобы хоть немного передать ему тепла. Он мягко улыбается на этот жест, но почему-то мне кажется, что на его губах застывает печаль и боль.

      Золотистый взгляд сползает по моему лицу на губы, и я пялюсь на Генри, не в силах отвести глаз.