Я верю в чудеса (сборник). Евгения Кретова

– не очень удобно, но ей все равно.

      Обрывки фраз, буквы сложились в вопрос, который повис над её изголовьем, подсвечивая его изумрудно-красным маревом: «За что?»

      Что она, Стеша Сомова, двадцати трех лет от роду, умница и отличница по жизни, послушная дочь и верный товарищ, сделала не так?

      «Всё, что нас не убивает, делает сильнее. Отлично. Новость об измене Олега меня не убила. Значит, сделала сильнее. Для чего? Какие планы у Всевышнего на меня, чтобы провести через эту грязь и мерзость? Через вот этот взгляд матери и слова «Что ты там такое натворила»?»

      Телефон вздрагивал и гудел, не переставая. Пришлось встать и выключить.

      Требовательно постучала мать:

      – Степанида, открой немедленно! Что за глупые выходки?!

      Стеша тупо уставилась на дверь и включила магнитофон громче. Стоял как раз диск группы «Ария». «Есть точка невозврата из мечты».[7] «Это как раз про меня», – Стеша опять легла.

      Мерзко не то, что он полюбил другую: от этого никто не застрахован. Мерзко враньё. Грубое и систематическое. Заставлять её звонить строго по времени, встречаться в строго отведенные дни, строить совместные планы, предлагать платье, в котором ей следовало предстать перед будущей свекровью…

      Какую роль он ей уготовил? Хотя… Стеша и так понимала: ждать Олега с работы, терпеть его «занятость», не задавать «лишних» вопросов, пока он будет наслаждаться жизнью во всех её проявлениях. Перед глазами встала целующаяся пара. «Котик», блин. В носу засвербело от всплывшего в памяти приторно-сладкого аромата.

      Бросив в сумку пару сменного белья, свитер и запасные джинсы, она пересчитала отложенные на отпуск деньги. Торопливо вышла из комнаты, практически нос к носу столкнувшись с матерью.

      – Ты куда собралась?!

      – Проветриться, – и, не дожидаясь, пока мать опомнится, подхватила сапоги и выскочила на лестничную площадку. Сбежала на несколько пролётов вниз, только тогда нажала кнопку вызова лифта, уже слыша в спину материнский окрик. Обулась в кабине и, не оглядываясь, пробежала через пустынный холл и выскочила во двор.

      Мчались, окатывая её серебристыми огнями, машины, москвичи спешили домой, к плотному ужину под равнодушный шёпот ТВ, к развлекательным шоу и сериалам.

      На душе было пусто, гадко. И непонятно, что больше подкосило – предательство Олега или уверенность матери в его правоте.

      Железнодорожный вокзал. Оранжевый продолговатый билет в один конец.

      Душное тепло плацкартного вагона.

      Она прошла на свою «боковушку», мельком взглянула на брошенную пассажиром верхней полки спортивную сумку, и устало присела на своё место, уставившись в черноту ночи.

      В отражении мелькнула смущённая улыбка, тёмная фигура в военной форме замерла у откидного столика.

      – Привет, – бархатистый голос, в который хотелось укутаться.

      Она резко обернулась от неожиданности: серые глаза смотрели удивлённо и улыбались. Чёртики в их глубине озадаченно перешёптывались. Разве такое бывает?

      Егор покосился на онемевшую девушку, снял чёрный

7

«Точка невозврата» – песня российской рок-группы «Ария», слова Маргариты Пушкиной, музыка Михаила Житнякова, Виталия Дубинина.