Финикийский корабль. Василий Ян

с встречными, узнавая каждого по одежде, и говорил с ними на разных языках, мне непонятных.

      А я сзади подгонял ослицу веткой и думал: «Конечно, Софэр очень ученый, но как он будет зарабатывать себе на жизнь, такой старый и беспомощный? Как не боится он пускаться в далекие скитания? Другие старики лежат на крыше, греясь на солнце и боясь сойти вниз, а не то что искать конца земли»[10].

      Софэр указывал на город и говорил мне:

      – Смотри, Элисар, какие толстые стены у Сидона. Они прочны, как скалы. О, печать мудрости! О, венец красоты!

      Когда мы приблизились к самому Сидону, на узком перешейке, ведущем с берега к воротам города, сгрудилось много народу. Пастухи гнали баранов и быков; животные блеяли, мычали. Несколько человек столпилось около нас.

      Они заговорили с Софэром:

      – Ты куда собрался, старик? Сидел бы дома, скоро смерть тебя заберет.

      – Это ты сиди дома, – отвечал Софэр. – А пока смерть меня разыщет, я еще успею трижды объехать землю.

      – Не на твоей ли ослице? Привяжи к ее хвосту парус и плыви.

      – Не всякому удается и один раз объехать землю, только один Лала-Зор сумел сделать это.

      – Какой Лала-Зор? – оживился старик.

      – Кто же в Сидоне не слышал про Лала-Зора! Все моряки поют песню про Лала-Зора – как он проехал столбы Мелькарта[11] и встретился с морским драконом толщиной с быка и длиной в тысячу шагов.

      – А как бы мне найти Лала-Зора?

      – Вот чего захотел! Это Лала-Зор найдет тебя даже на дне моря. Все сидонские корабли уже несколько лет гоняются за ним, и все без толку. Ведь Лала-Зор называет себя царем всех морских разбойников.

      Поток человеческой толпы оторвал нас от собеседников и увлек сквозь ворота в улицы Сидона.

      6. «Сын солнца и моря»

      Мне показалось, что я попал в длинную, бесконечную мастерскую. Одна за другой тянулись кузницы, где почерневшие от копоти кузнецы колотили молотками, отделывая котлы, мечи и ножи. Далее плотники строгали или долбили деревянные обрубки. Другие мастера раскрашивали красивые скамейки и стулья с изогнутыми ножками. Стекольщики через глиняные трубки выдували стеклянные бутылочки, играющие всеми цветами радуги. Тут же чередовались лавочки, где сидели важные, нарядно одетые купцы с длинными, завитыми в колечки волосами и продавали материи, посуду, душистые втиранья, корицу, амбру и прочие привезенные издалека товары. А сверху над мастерскими и лавками выступали углами стены домов с окнами, закрытыми затейливыми решетками. Сквозь них смотрели на шумную улицу разодетые женщины и дети с обведенными черной краской глазами; они ели сладости и сбрасывали на прохожих скорлупу миндаля и орехов. В этих лавках лежало столько различных вещей, что их и в год нельзя было бы пересчитать.

      В одной лавке разложены разноцветные яркие материи, возле них стоит продавец и кричит прохожим:

      – Хайят, хайят (портной)! Сошью отличное платье до восхода солнца!

      Далее продаются кожаные сандалии разных цветов и всех размеров.

      Санделяр

10

Земля в те времена считалась плосской и круглой, как блюдо окруженной бесконечным Внешним морем (Атлантическим океаном).

11

Столбы Мелькарта – древнее название Гибралтара. У греков и римлян скалы Гибралтара назывались «Столбы Геркулеса» (или Геракла).