Шурави бача. Владимир Владимирович Холмовский

его вместе с семьей духам. А тут нарисовались мы, немного не успели. Да по почерку, скорее всего, «дикари», порезвились на славу.

      – Так самое главное, – вмешался Одеса, – у этого хатовца было две ханумки, малолетки по-нашему, жены его, скорее всего, так ничего себе, но с ними уже аллах беседует. Так они их шмакнули по очереди и глотки им перерезали, курвы, перед тем как свалить, на сухаче возле кириза повесили голых. Да я бы сказал, что они ничего были при жизни, судя по их внешнему виду.

      – Да у тебя только одно на уме, прекращай, не об этом сей час речь, – одернул его Иванов.

      – А я что, я ничего, – обиженно промямлил Ольха.

      – А этого хатовца, – продолжал Иванов, – порезали всего, поизмывались над ним от души. На лбу вырезали звезду, уши отрезали, руки вывернули, ноги перебили. Да, короче, не на что было смотреть. Они, наверное, думали, что ему хана, сделали контрольный в сердце, а пуля прошла выше. Пинцет из санчасти сказал, будет жить. Мы его с собой привезли. Ну и живучий попался, гад. – Иванов замолчал и принялся выгребать из тарелки остатки уже остывшего риса, время от времени запивая чаем.

      – Ротный сказал, что пойдем в засаду, после всего, как уляжется эта история. По расчетам, они должны вернуться в Гуль-Бель. Где-то через дня три. Наш взвод пойдет. Так что готовьтесь, – поглядывая на своих друзей, вполголоса произнес Иванов.

      – Что, в первый раз, что ли, – заметил Петруха. – Сейчас курнем – и хоть на Панджер в ущелье Джабель-Уса-Радж, в засаду.

      – У тебя есть что ли, Петруха? А что ты молчишь?

      – широко раскрывая глаза, проговорил Иванов и встал из-за стола, расправляя плечи, хрустнул ключицами и сцепил руки в замок за головой. Высокий жилистый худощавый парень с черными, как сажа, глазами и размашистым шрамом от ножа на правой щеке – в память о Чарикарской «зеленке». – Ну, тогда договорились. Вы давайте, дожевывайте не торопясь. А мы с Одесой в роту, перекинемся во что-нибудь полегче и будем на арыке на нашем месте. Хоп ?

      – Договорились, – кивнул Сергей.

      Они вышли из-за стола и направились к выходу.

      Плов оказался на редкость вкусным, даже холодный.

      – Бача Хашим молодец, отличный чифан забацал,

      – сладостно проговорил Петруха, пережевывая мягкие длинные рассыпчатые зерна индийского риса.

      – Да-аа, браток, что вкусно, то вкусно, отрицать не буду, – сказал Сергей и, взяв из тарелки кость, стал обкусывать пахучие куски мяса. – Петруха, надо будет Хашима подогреть на раскурку, зайдем после ужина, хорошо?

      – Конечно, о чем речь, – согласился Черкас, не отрываясь от еды. – За такой чифан я ему лично благодарность объявлю.

      – Ну бабай, ну молодец, – восхищался он. – Все, вот это я нарубался, сейчас взорвусь, нужно чайку горяченького замахнуть, – потянулся он за чайником, который стоял рядом на разносе и насмешливо спросил: – Что пить будешь, Серый, чай или какаву?

      – Чай, конечно, ответил Сергей, подставляя кружку под носик чайника. – Хорош чаек, – сказал он и отхлебнул глоток из кружки, смакуя крепко заваренный