Ярослав Мудрый. Великий князь. Валерий Александрович Замыслов

гомонил ремесленный люд. Богатеи же пока помалкивали, ожидая дальнейших княжеских слов.

      – По голосам вашим чую: бремя тяжкое. А посему я прошу согласия веча – отказать киевскому князю в дани.

      Немедля резво вскочил с лавки посадник Константин.

      – Худые слова сказал князь Ярослав! Многие годы мы платим князю Владимиру дань и будем платить! Будем! Иначе Киев на нас войной пойдет. Не желаем проливать кровь!

      – Не желаем! – вторил посаднику Совет господ.

      И тут загомонили боярские доброхоты:

      – У князя Владимира великое войско!

      – Всю Русь на нас соберет!

      – Костьми ляжем!

      – Гнать Ярослава!..

      Тогда закипел и ремесленный люд:

      – Не позволим!

      – Ярослав дело говорит!

      – Стоять за Ярослава!..

      Вече раскололось.

      Бояре Ярослава жаждали поддержать своего господина, но «степенных» речей не получилось: поднялся такой несусветный гомон, кой, казалось, уже никому на свете не остановить.

      Дело дошло до драк. Уличане Славенского конца схватились с уличанами зажиточного Неревского, в коем проживал посадник.

      Князь, сохраняя выдержку, продолжал стоять на помосте.

      Набежал свежий упругий ветер, взлохматил на голове Ярослава густые русые волосы, вскинул голубое корзно за плечи.

      Один из боярских доброхотов, всему Новгороду известный богатырь Вахоня с Неревского конца, вскочил на помост и с дерзкой руганью обрушился на князя.

      – Долой Ярослава! Прочь из Новгорода!..

      Едва с кулаками на князя не полез.

      Пришлось вмешаться Могуте. Он, на голову ниже местного богатыря, обхватил Вахоню за поясницу, оторвал от дощатого настила и играючи перекинул через помост.

      Вече вначале ахнуло, а затем неудержимо расхохоталось.

      – Ай да княжой боярин!

      – Экого силача выбросил!

      Смех на некоторое время растопил людскую свару, но вскоре она вновь забушевала, пока на помост не вошел купец Мефодий, уважаемый новгородцами торговый человек.

      Он вскинул руки и, дождавшись, когда вече утихомирится, произнес:

      – Знать, у некоторых людей умишка не хватает. Аль князь Ярослав не целовал грамоту? Аль не он за вольный Новгород неустанно печется и помышляет дать ремесленным мастерам льготу? Надо всем миром стоять за Ярослава!

      – Стоять! – дружно закричали ремесленники и мелкие торговые люди.

      – Стоять! – дружно отозвалось купечество.

      Посадник Константин, тысяцкий и кончанские старосты норовили переломить настрой веча, но их потуги не увенчались успехом. Совет Господ «переорали», переорали впервые за последние годы.

      Мефодий в другой раз вскинул руки и обратился к Ярославу:

      – А скажи-ка нам, князь, начнется ли по осени полюдье?

      – Непременно, Мефодий Аверьяныч. Но дань я буду собирать с подвластных мне городов и земель не для Киева, а для Новгорода.

      – А делить как будешь? – выкрикнул один из ремесленников.

      – Треть