Ветер над островами. Андрей Круз

похоронами мы закончили к вечеру, часам к семи. До того державшаяся Вера расплакалась и осталась сидеть у заваленной камнями крошечной пещерки, подняв колени и уронив голову на руки. Я не стал ей мешать, но и бросать одну побоялся, поэтому вскарабкался на камень поблизости, откуда за ней и присматривал. Вновь к закату разорались птицы, сумерки становились все гуще и гуще. При этом я отметил, что очень уж они здесь длинные. Для тропиков это нетипично – там ночь как занавес в кинотеатре падает, почти сразу.

      Когда наступила уже полная темнота, я осторожно взял девочку под руку и отвел в пещеру, куда успел натаскать валежника и где мы хоть и не без труда из-за влажности, но развели небольшой дымный костерок.

      Потом мне удалось ее немного разговорить. Странности ее речи уже переставали удивлять, да и я учился подражать ей прямо на ходу – ничего сложного в этом не было. Был это обычный русский язык, только упрощенный какой-то, на манер английского подчас: «кто он есть?» – и так далее. А иногда на болгарский похож. Так что можно смело рассказывать без «поправок на ветер».

      Где я оказался – загадкой так и оставалось, и я решил эту тему слишком не форсировать. Потом разберусь, раз уж мы вдвоем к цивилизации двинем. Там все куда понятней станет.

      Плюнув на стеснение, надел одежду, оставшуюся от покойного, – рубаху из толстого и плотного полотна, с костяными пуговицами и накладными карманами с клапанами на груди, и длинные, ниже колена, прочные шорты из парусины, на широких полотняных помочах, тоже со всех сторон в карманах. Странный стиль – какая-то смесь британского колониального и американского фермерского, да и от современного мне что-то имеется, хотя бы длина и изобилие разных карманов. Нашелся в одежде свитер грубой вязки из некрашеной шерсти, парусиновая куртка с капюшоном вроде штормовки, кажется, даже прорезиненная, и три пары классических «семейных» трусов из простенького ситца, только при этом еще и ярко-красного цвета. Ну и носков вязаных стопка.

      Ботинок запасных у покойного не было, но тут и мои по виду вполне подходили, из рыжего нубука. Я ведь как раз для дачи и леса одевался, когда из дома бежал.

      Свои загвазданные кровью джинсы и свитер я снял, затолкал в узел с одеждой, который прикрепил к ранцу. В шортах и новой рубахе, заправленной в них, оказалось неожиданно удобно, а подвесная с подсумками ловко устроилась на плечах с подстежкой – так все продумано. Шляпу тоже не забыл и старался теперь вообще не снимать, чтобы привыкнуть. Хорошо, что соломенная: хоть воздух через нее проходит.

      По ходу дела еще днем, когда рубил колючие кусты, дополнительно пару таких сюда притащил. И теперь затолкал их в проход вместе с тем, который был раньше, стараясь сделать так, чтобы без труда и шума их уже не вытащить было и через них не перебраться. Пробкой встали. Думаю, что с ней и караул будет не нужен: все равно без шума не одолеть. Если только люди не нагрянут, конечно, – те самые негры, например. Но у меня к вечеру голова совсем плоха стала, болела так, словно в ней кто-то с отбойным