Трактир на Пятницкой. Николай Леонов

Серж хочет и может помочь. Надо же, до такого фортеля додумались! Своего человека засунули в самую душу. А Цыгана сейчас трогать нельзя.

      – Это почему же? Надо только точно разнюхать. Чтобы ошибки не вышло, – Пашка почесал в голове. – Ну и силен ты, Серж. Завариваешь кашу.

      – Торопиться сейчас нельзя, – Серж опять был спокоен и рассудителен, – надо найти второго, – и, встретив недоуменный взгляд Пашки, пояснил: – Не может он быть один. Информацию надо как-то передавать. Да и трудно одному.

      Пашка оценил сообразительность собеседника и спорить не стал.

      Пашка скатился по ступенькам в трактир и остановился на пороге, чтобы перевести дух. Ощущение было такое, будто входишь в парную. Вместо пара – папиросный дым, вместо запаха березы – водочно-табачный перегар. Залу наполнял монотонный гул голосов, изредка прерываемый громким возгласом или визгом девчонки. Но гул поглощал этот всплеск, равномерно растекался по стенам и потолку и гас где-то в опилках под ногами.

      Пашка втянул сквозь зубы густой воздух и оглядел зал. Два стола занимала артель ломовиков. Видно, обмывают удачный подряд. Рядом красноармеец с барышней сидят за бутылкой портвейна. Три девочки отдыхают от бесцельной ходьбы и, наверное, обсуждают скупость и вероломство мужчин. Офицер – седой мужчина с породистым небритым лицом – играет на гитаре и поет:

      Как бы мне, рябине, к дубу перебраться...

      Дальше все тонет, как в пороховом дыму. Пашка сунул руки в карманы и вразвалочку пошел к стойке.

      – Привет, Америка, – сказала девочка с острым носиком и впалыми щеками, – присядь к нам, изобрази кавалера.

      Пашка взял ее за ухо.

      – Ты же меня не любишь, пацанка. Зачем зовешь?

      – Люблю, – девчонка улыбнулась, – люблю, Америка. Только я Нинку боюсь. Она за тебя глаза выцарапает.

      – Стой, – Пашка хлопнул в ладони и присвистнул, – так это ты недавно у меня на улице папиросу просила?

      – Я, – девчонка смутилась.

      Ее соседка откинула коротенькую вуаль и заулыбалась, блондинка напротив стала поправлять якобы сползающую на чулке резинку.

      – Вы что, ошалели, девки? – Пашка сел на стул и поглядел в напудренные, яркогубые лица. – Я что вам, клиент?

      Остроносая отвела глаза и тихо сказала:

      – Угости, Паша.

      – Николай! – крикнул Пашка и ударил кулаком по столу.

      Половой, как мячик, вкатился в зал, смахнул со стола несуществующие крошки и, склонив блестящую от бриолина голову, подобострастно проговорил:

      – Слушаю-с, Америка?

      – Бутылку вина.

      – Водки, – поправила блондинка.

      – Поесть.

      Пашка посмотрел в глазастое лицо девчонки и взял полового за рукав.

      – Ты что же, паскудина, не видишь: люди голодные сидят?

      – Так ведь их, почитай, за день больше дюжины зайдет. И корми каждого, – половой развел руками, – хозяин в момент накостыляет.

      – У, жмотина, быстро тащи ужин! Заказывайте,