Миллион мелких осколков. Джеймс Фрей

упал с пожарной лестницы, разбил лицо и, ему кажется, мне требуется помощь. Он не знает, что именно я принимал, но, судя по всему, принял немало и меня хорошо накрыло. После этого звонка они всю ночь ехали до Чикаго.

      Так что это было?

      В смысле?

      Что ты принимал?

      Понятия не имею.

      Как это понятия не имеешь?

      Не помню.

      А что ты помнишь?

      Так, обрывки и осколки.

      Например?

      Не помню.

      Мы едем еще несколько минут в тяжелом молчании и приезжаем на место. Выходим из машины, заходим в дом, я сразу иду в душ, потому что больше не могу терпеть. Выйдя из душа, нахожу на своей кровати чистую одежду. Одеваюсь и иду в комнату родителей. Они сидят, пьют кофе, но замолкают, едва я вхожу.

      Привет.

      Мама снова начинает плакать, отводит взгляд. Отец смотрит на меня.

      Чувствуешь себя лучше?

      Нет.

      Тебе нужно поспать.

      Я и собираюсь.

      Вот и хорошо.

      Смотрю на Маму. Она на меня не смотрит. Я вздыхаю.

      Я просто.

      Отвожу взгляд.

      Я просто, в общем.

      Смотрю в сторону. Не в состоянии я смотреть им в лицо.

      Я просто, в общем, хотел сказать спасибо. За то, что встретили меня.

      Папа улыбается. Берет Маму за руку, они поднимаются, подходят ко мне и обнимают. Мне не нравится, когда они прикасаются ко мне, поэтому я отстраняюсь.

      Покойной ночи.

      Покойной ночи, Джеймс. Мы любим тебя.

      Я отворачиваюсь, выхожу из комнаты, закрываю дверь, иду на кухню. Обыскиваю шкафчики, нахожу нераспечатанную бутылку виски. От первого глотка желудок вздрагивает, но следующие идут хорошо. Иду к себе в комнату, пью, выкуриваю несколько сигарет и думаю о ней. Снова пью, курю и думаю о ней, и в какой-то момент наступает темнота и память отключается.

      Я снова в машине, опять болит голова, изо рта несет. Мы едем по Миннесоте на северо-запад. Отец с кем-то созвонился, устроил меня в клинику, выбора у меня нет, поэтому я соглашаюсь, пока это меня устраивает. Холодает.

      Лицо болит еще сильнее, жутко распухло. Трудно говорить, есть, пить, курить. В зеркало лучше не смотреть.

      Заезжаем в Миннеаполис за моим старшим Братом. Он живет в этих краях после развода и знает дорогу до клиники. Он садится рядом со мной на заднее сиденье и берет меня за руку, это успокаивает меня, потому что я боюсь.

      Заезжаем на стоянку, паркуемся, я допиваю бутылку, мы выходим из машины и направляемся ко входу в клинику. Я, Брат, Мать и Отец. Все семейство в полном составе. Шествуем в клинику.

      Я останавливаюсь, родные тоже. Рассматриваю больничные корпуса. Низкие, длинные, с переходами. Функционально. Дешево. Сердито.

      Хочется удрать, или сдохнуть, или обдолбаться. Ослепнуть, оглохнуть, не чувствовать ни хера. Заползти в нору и никогда не вылезать. Стереть следы своего существования с карты мира. С этой гребаной карты. Я делаю глубокий вдох.

      Идемте.

      Мы входим в маленькую приемную. За столом сидит женщина, читает журнал мод.

      Поднимает глаза.

      Чем могу помочь?

      Отец делает шаг вперед и вступает в разговор, а мы с Братом и Матерью садимся на стулья.

      Меня