Вечера на хуторе близ Диканьки. Вий. Николай Гоголь

которым пономарь…» Пономарь – православный церковнослужитель низшего ранга; в его обязанности входило звонить в колокола, зажигать свечи в храме, прислуживать при богослужении.

      Как будто окаменев, не сдвинувшись с места, слушал Петро, когда невинное дитя лепетало ему Пидоркины речи. «А я думал, несчастный, идти в Крым и Туречину, навоевать золота* и с добром приехать к тебе, моя красавица. Да не быть тому. Недобрый глаз поглядел на нас. Будет же, моя дорогая рыбка, будет и у меня свадьба: только и дьяков не будет на той свадьбе; ворон черный прокрячет вместо попа надо мною; гладкое поле будет моя хата; сизая туча – моя крыша; орел выклюет мои карие очи; вымоют дожди козацкие косточки, и вихорь высушит их. Но что я? на кого? кому жаловаться? Так уже, видно, Бог велел, – пропадать так пропадать!» – да прямехонько и побрел в шинок.

      «…вместо кобз и сопилок». Кобза – старинный украинский струнный щипковый музыкальный инструмент с четырьмя и более парными струнами. Любимый инструмент казаков, кобза была широко распространена среди украинского крестьянства. К концу XIX века почти вышла из употребления, замененная бандурой.

      Сопилка – украинский народный духовой инструмент, разновидность дудки. Встречается несколько вариантов сопилки – с 5 и 6 отверстиями, длиной от 20 до 40 см.

      Л. Жемчужников. Кобзарь на дороге

      Сопилка-гуцулка

      «…идти в Крым и Туречину, навоевать золота». Сведения о захватнических походах казаков, о набегах на населенные пункты и торговые караваны, о наемной службе зафиксированы с начала XVI века. В XVII веке походы казаков в Османскую империю и войны с турками стали обычным явлением, к тому же довольно прибыльным. Например, в 1616 году 2 000 казаков во главе с Петром Сагайдачным разгромили в устье Днепра турецкую флотилию, захватили десятки галер и сотню лодок. Затем они напали на Кафу – рынок рабов в Крыму, ограбили местное турецкое и татарское население, попутно освободив из неволи тысячи рабов.

      Н. Самокиш. Абордаж турецкого корабля казаками

      Тетка покойного деда немного изумилась, увидевши Петруся в шинке, да еще в такую пору, когда добрый человек идет к заутрене*, и выпучила на него глаза, как будто спросонья, когда потребовал он кухоль сивухи мало не с полведра. Только напрасно думал бедняжка залить свое горе. Водка щипала его за язык, словно крапива, и казалась ему горше полыни. Кинул от себя кухоль на землю. «Полно горевать тебе, козак!» – загремело что-то басом над ним. Оглянулся: Басаврюк! у! какая образина! Волосы – щетина, очи – как у вола! «Знаю, чего недостает тебе: вот чего!» Тут брякнул он с бесовскою усмешкою кожаным, висевшим у него возле пояса, кошельком. Вздрогнул Петро. «Ге-ге-ге! да как горит! – заревел он, пересыпая на руку червонцы. – Ге-ге-ге! да как звенит! А ведь и дела только одного потребую за целую гору таких цацек». – «Дьявол! – закричал Петро. – Давай его! на все готов!» Хлопнули по рукам. «Смотри, Петро, ты поспел как раз в пору: завтра Ивана Купала. Одну только эту ночь в году и цветет папоротник. Не прозевай! Я тебя