Имперский крест. Антон Грановский

и давал выход своему гневу. Он говорил громко, раздраженно:

      – Почему не дошла информация? Как такое вообще возможно? Информация есть, но она не доходит! Зачем отдавать приказы, если никто о них не знает! То, что произошло, – провал, и в ответе за это я! А потери? Вдовы и сироты – им будет за что меня ненавидеть!

      – Мой фюрер…

      Дальше Геринг понизил голос, словно сообщал шефу секретную информацию, но Гитлер прервал его:

      – Ты разочаровываешь меня, Герман! И пророк из тебя никудышный. Не ты ли говорил, что ни одна вражеская бомба не упадет на города Германии? Кто объявил об этом нации? Кто уверял в этом нашу партию? Я читал в книгах об азартных карточных играх – мне знакомо понятие блефа. Германия – не зеленое сукно ломберного стола, на котором можно играть в азартные игры.

      – Мой фюрер, ваши обвинения не совсем справедливы. Я никогда…

      – Вы погрязли в довольстве и роскоши, Геринг! – снова оборвал Гитлер. – Вы живете в дни войны, словно император или еврейский плутократ! Вы стреляете из лука оленей, а мою нацию расстреливают из пушек самолеты врага! Призвание вождя – это величие нации! Удел вождя – скромность! Профессия вождя – точное соотнесение обещаний с их выполнением!

      – Шеф, я не…

      – Не надо больше слов. Отправляйся в свою ставку, Герман, я должен все тщательно обдумать.

      Геринг зашагал к двери. Егор быстро отпрянул и отошел на пару шагов.

      Рейхсмаршал вышел из кабинета и неплотно притворил за собой дверь.

      – Дьявол… – тихо выругался он. Потом взглянул на Егора и грубо спросил: – Куда вы уволокли мои вещи, гауптштурмфюрер?

      – Они в гардеробе, господин рейхсмаршал. Прикажете принести?

      – Сам пройду.

      И Геринг – тяжелый, мощный, как медведь, двинулся к гардеробу. Егор последовал за ним.

      Набросив шинель и надев на голову фуражку, Геринг нахмурился и вдруг разразился тихой, но весьма отборной бранью, помянув в своей «отповеди» русских, англичан и американцев и пообещав отправить их всех туда, куда ни один человек в здравом уме не отправился бы.

      Егор спокойно выслушал нецензурный монолог Геринга, затем достал из кармана брюк алюминиевую фляжку и протянул ее рейхсмаршалу. Геринг на мгновение замолчал, потом взял фляжку и спросил без всякого удивления:

      – Что там? Шнапс?

      – Бренди, – ответил Егор.

      Рейхсмаршал кивнул, свинтил крышку и хорошенько приложился к фляжке.

      – Хорошее пойло, – похвалил он. Затем вернул фляжку Егору, оглядел его с головы до ног и сухо осведомился: – Фамилия?

      – Гауптштурмфюрер Георг Грофт.

      Геринг еще несколько секунд сверлил Волчка своими холодными, светлыми глазами, потом вдруг хмыкнул и одобрительно проговорил:

      – Ты хороший парень, Грофт. И я это запомню. Поверь, я умею быть благодарным.

      Геринг запахнул пальто, поправил на плече дорожную сумку и двинулся к выходу. Однако на полпути вдруг обернулся и спросил:

      – В карты